Политика: история территориальных захва­тов, XV—XX века - [49]

Общественное мнение английской буржуазии и особенно кругов, заинтересованных в морской торговле, было всецело на стороне Вальтера Ралея. Когда по настояниям короля он наконец был осужден, то это осуждение приписывали исключительно страху Якова перед ссорой с испанцами, в тот момент как раз для него неудобной.

Вальтер Ралей в эти последние дни своей жизни стал популярнейшим человеком в Англии, и смерть его навсегда сделалась одною из любимых тем антидинастической пропаганды вскоре последовавшей английской революции. Когда он уже стоял на эшафоте, 29 октября 1618 г., палач бросился перед ним на колени, умоляя его о прощении за то, что он сейчас должен сделать: казнь превратила Ралея в олицетворение борьбы против Испании и в мученика за идею Английской империи в заморских краях. Пират-авантюрист, сановник, мореход-исследователь и колонизатор, он окончил жизнь в ореоле национального героя.

Познакомившись с человеком, память о деятельности и устремлениях которого, так же как и ему подобных пиратов, с легкой руки буржуазных историков сохранилась и до сих пор сохраняется в Англии как достославный показатель системы английской колонизации, остановимся на причинах, поясняющих, почему пираты служили и в дальнейшем путеводной звездой следовавших за ними поколений, продолжавших начатое пиратами завоевание чужих земель.

Мы уже говорили в общих чертах о беспомощности английской заокеанской торговли в XVI в., остановимся на создавшемся положении еще раз в связи с изменившейся конъюнктурой.

В 1588 г. из двухлетнего путешествия к Филиппинским островам и к берегам Китая вернулся капитан флота ее британского величества королевы Елизаветы (он же купец и. он же пират) Кавен-диш. Он рассказывал такие чудеса о богатствах Востока вообще, а Китая в особенности, что в Англии стали снова усиленно готовиться к попытке связаться непосредственно с Восточной Азией. Не успели лондонские купцы наслушаться рассказов Кавендиша, как при общем ликовании к английским берегам причалил (в 1589 г.) другой, гораздо более знаменитый пират и мореплаватель, уже упомянутый нами раньше сэр Фрэнсис Дрейк. Прибыл он уже не только с рассказами, но и с доказательствами: он ограбил как раз в это время два корабля, один испанский, другой португальский, шедших из Индии, оба полные сокровищ (на 114 тыс. фунтов стерлингов золотом). Эти индийские богатства, перехваченные всего-навсего на двух кораблях, необычно воспламенили воображение руководящих купеческих кругов лондонского Сити.

В 1591 г. была снаряжена разведывательная морская экспедиция. Вернувшись из нее в 1594 г., Джон Ланкастер, один из начальников экспедиции, удостоверил купцов в том, что есть полная возможность начать самостоятельную торговлю с Индией и южноазиатскими островами, не считаясь с португальскими претензиями на монополию. Вмешалось правительство Елизаветы, и некоторые из ее приближенных финансировали и отправили новую разведывательную экспедицию (в 1596 г.), но она была в далеких морях атакована испанцами, захвачена, и весь экипаж перерезан победителями. На один момент эта неудача как бы приостановила англичан. Они тогда еще рассчитывали воспользоваться успехами голландцев, которые как раз в эти годы тоже начали делать — и гораздо энергичнее и успешнее, чем англичане, — попытки сломить испано-португальскую монополию. С 1595 г. голландские корабли, как мы говорили, стали появляться в индийских водах и дальше, у Молуккских островов, и первые индийские товары, привезенные не на португальских, а на голландских судах, появились на рынках Северной Европы. Но очень скоро обнаружилось, что голландцы начали борьбу против испано-португальской монополии вовсе не затем, чтобы покончить с монопольным принципом вообще, а чтобы захватить эту монополию в собственные руки. Мало того, зная, что англичанам решительно неоткуда доставлять пряности, голландцы стали удваивать и утраивать цены на них. Например, перец, привозимый из Индии и Молуккских островов, стоил в конце XVI в. при покупке его в португальских складах около 3 шиллингов за фунт (считая английской монетой), а голландцы стали требовать сначала 6 шиллингов, а когда же они увидели, что это им сошло с рук благополучно, — 8 шиллингов. И снова английские купцы и мореходы обратились к плану завести непосредственную торговлю с Индией, Китаем и островами «Южного моря».

Англичане неоднократно пытались перехватить у голландцев «острова пряностей», но успеха не имели. Характерно, что эти схватки происходили на другой день после того, как голландцы и англичане совместно выступали под знаменем религиозного освобождения протестантов из-под ига католиков. Теперь убежденные протестанты стали биться из-за перца. Этот факт лишний раз показывает, какие сказки слагала буржуазная историография, утверждая, что религия была основной причиной войны Нидерландов против Испании.

Начиная с 1613 г., на индонезийских островах голландцы повели против англичан упорную и систематическую борьбу. Они настраивали против них малайское население, открыто организуя нападения на них. Они старались вовсе выжить англичан с острова Ява и в особенности с богатейших Молуккских островов, где англичане рассчитывали поживиться наравне с голландцами испано-португальским наследством и где им местами удавалось обосноваться.