Политические мыслители древнего и нового мира - [21]

С. 45

есть разум. Таким образом, Бог как верховный разум является причиной всего сущего. Поэтому доказательство бытия Божьего должно черпаться не из онтологического довода, а из восхождения от следствия к причине. Это так называемый физико-теологический довод. Первоначальная причина производит второстепенные, от которых в свою очередь рождаются, как следствия, новые причины. Все сущее представляет, таким образом, непрерывную цепь причин и следствий. Эта всеобщая связь вещей есть закон, все устраивающий и все сдерживающий, вечный и неизменный. Верховный закон вселенной не что иное, как сам божественный разум, управляющий миром. Он располагает все вещи в известном порядке, который представляет ряд степеней, идущих сверху к низу, от Бога, чистого разума, к духовному миру и наконец к материальному.

Такова была система, развитая великими схоластиками XIII века. В ней многое заимствовано у Аристотеля; но учение греческого мыслителя принимает здесь совершенно иной характер. У Аристотеля форма есть сама внутренняя сущность вещей: развитие происходит изнутри; здесь же является порядок, установленный сверху, и извне наложенный закон. У Аристотеля Бог есть конечная цель, неподвижная, к которой все стремится; здесь, напротив, Бог есть разум, вечно действующий, все производящий и управляющий миром, как внешний двигатель. Начало конечной цели не было, впрочем, устранено в этой системе; напротив, оно вошло в нее как существенный элемент; но и оно совершенно изменилось в этом переходе. У Аристотеля это опять цель внутренняя; здесь это цель внешняя. Конечная цель, по учению Фомы Аквинского, есть основное начало деятельности разумного существа, ибо разумная деятельность состоит именно в том, что в ней имеется в виду цель. Поэтому Бог творит вещи для известных целей. Взаимное отношение трех высших категорий ума, бытия, формы и конечной цели определяется у Фомы Аквинского следующим образом: верховная цель каждой вещи есть совершенство или полнота бытия; поэтому добро, или конечная цель, то же самое, что бытие, но с другой точки зрения, именно, насколько оно желательно; бытие же не что иное, как деятельность (actus), a деятельность составляет существо разума. Таким образом, все категории приводятся к разуму и его деятельности, которая состоит в произведении форм, между тем

С. 46

как у Аристотеля высшей категорией, все определяющей, яв ляется конечная цель.

Знакомый с историей философии легко может видеть, что, несмотря на кажущееся покорное подражание Аристотелю, это учение гораздо ближе подходит к стоическому и еще ближе к Августину. От стоицизма оно существенно отличается господствующим повсюду раздвоением – характеристической чертой всех средневековых воззрений. Стоики, принимая за основное начало разум, все из себя производящий, впадали в своего рода спиритуалистический пантеизм; у схоластиков же в мироздании является раздвоение мира материального и духовного, в человеке – противоположность царства природы и царства благодати. Это раздвоение мы увидим на каждом шагу. Одним словом, это – здание, искусственно составленное из разнородных элементов. Но преобладающее в нем начало, также как у стоиков, – разум, из которого вытекает закон, или, лучше, который сам есть закон вселенной. Отсюда учение о естественном законе, которое было особенно развито в этой школе. Оно представляет настоящую философию права средних веков. Наиболее полное и систематическое его изложение находится у Фомы Аквинского.

«Богословская Сумма» (Summa Theologiae) Фомы Аквинского, капитальное его сочинение по всем отраслям знания, содержит в себе и учение его о праве и законе. Согласно с общим направлением схоластики, право выводится из нравственных начал. Поэтому основание всей теории заключается в нравственном существе человека. Учению о человеке посвящается вторая часть Богословской Суммы. Мы подвергнем ее подробному разбору, насколько она относится к нашему предмету.

Св. Фома начинает с исследования человеческого назначения. Следуя Аристотелю, он говорит, что первое начало всякой деятельности есть конечная цель. Поэтому в учении о человеке прежде всего представляется вопрос: свойственно ли человеку действовать для известной цели? Несомненно, отвечает св. Фома, ибо человек отличается от неразумных существ тем, что он хозяин своих действий; а таким он становится вследствие того, что он одарен разумом и волей; предмет же воли есть цель, или достижение известного добра; следовательно, человеку свойственно действовать в виду цели. Впрочем, св. Фома признает, что всем вещам, даже и неразумным,

С. 47

свойственно двигаться к цели, ибо материя сама собой неспособна действовать и переходить из возможности в действительность; необходимо, чтобы она была движима каким-нибудь разумным двигателем, а всякий разумный двигатель прежде всего имеет в виду цель. Предметы материального мира движутся божественной волей, которая устраивает их в виду цели; действия же человека направляются собственной его свободной волей²⁴.

Но если понятие о цели входит как основной элемент в человеческую деятельность, то спрашивается далее: существует ли какая-нибудь конечная цель всей человеческой жизни? Необходимо существует, ибо в движущих причинах невозможно идти в бесконечность: надо остановиться на какой-либо первой причине, иначе уничтожается все действие. А так как здесь движущая причина есть цель, то необходимо остановиться на последней, конечной цели. Она может быть только одна, ибо конечная цель всякого предмета заключает в себе всю полноту его бытия, или совершенство. Поэтому конечная цель человека должна удовлетворять всем его стремлениям, так, чтобы не оставалось ничего желать