Политические деятели викторианской Англии - [65]

После объявления Россией войны Турции английское правительство согласилось соблюдать нейтралитет, если Россия гарантирует выполнение четырех условий: не угрожать судоходству по Суэцкому каналу, не оккупировать Египет, не занимать Константинополь, не продвигаться к Персидскому заливу. Ответ был дан удовлетворительный по всем пунктам. Русская армия перешла Дунай, а в августе 1877 года отряд генерала Гурко занял перевал Шипку, что открывало путь через Балканский хребет. Британский флот крейсировал между портом Безикой и Дарданеллами, что давало почву для многочисленных шуток. Новым послом в Турцию был назначен Лейард. Премьер-министр писал ему, что хотел бы видеть английский десант на берегах Босфора. Королева требовала решительных действий. Когда Дизраэли был на королевском обеде в Виндзорском замке, принцесса Мери Кембриджская спросила его, имея в виду то обстоятельство, что Англия до сих пор не объявила войну России: «Не понимаю, чего вы ещё теперь ждёте?» «Отварной картофель, мадам», — ответил лорд Биконсфилд[202].

В конце января 1878 года русские войска вышли к Константинополю. Султан попросил Викторию о посредничестве. Ситуация в коридорах власти Лондона стала особенно сложной. Лорды Дерби и Карнарвон несколько раз подавали прошения об отставке, и Дизраэли с трудом удавалось убедить их забрать[203]. Королеву устраивала воинственная позиция её премьер-министра. Тем временем в Гайд-парке собирается митинг джингоистов в поддержку войны, толпы бурно приветствуют лорда Биконсфилда на Даунинг-стрит и у парламента и тут же идут бить стекла в доме Гладстона. «Публика взволнована и считает войну неизбежной; я — нет. Я не охвачен беспокойством. Полагаю гораздо боле вероятным, что Россия, натолкнувшись на твёрдость Англии, видя её готовность к бою, в конце концов пойдет на переговоры с нами», — пишет Дизраэли леди Брэдфорд[204]. 27 марта 1878 года состоялось решающее заседание кабинета. Премьер-министр потребовал одобрить его линию и покончить с разногласиями, это фактически был вопрос о доверии. «Решительная политика обеспечит мир, миролюбивая приведет к войне», — заявил он[205].

Необходимо было сохранить твердый тон и занять базы поблизости к месту войны. Дерби и Карнарвон окончательно покинули кабинет. Новым министром иностранных дел стал лорд Солсбери. Это был умеренный политик, но в данной ситуации он поддержал своего лидера. Начались переговоры между Россией и Турцией, итогом которых стал Сан-Стефанский мирный договор. Англия немедленно потребовала его ревизии, и Бисмарк предложил созвать для обсуждения данной проблемы европейский конгресс. Все великие державы приняли это приглашение, а Англия под шумок добилась от Турции права на оккупацию Кипра.

Берлинский конгресс открылся в полдень 13 июня 1878 года. Дизраэли прибыл в германскую столицу 11-го и провел предварительные переговоры с Бисмарком. На конгрессе он проявил себя мастером тайной кабинетной дипломатии. Он заключил секретное соглашение с Турцией, скрыв его от России, с Россией, скрыв его от Турции, и с Австро-Венгрией, скрыв его ото всех и пообещав этой стране кусок турецкого пирога. Наконец, Бисмарка он уверил, что согласится с ним во всем и примет его посредничество. Соответствующие заверения получила Франция, а заодно и Италия. Все заседания делились на пленарные и по интересам. В последних участвовали в основном Англия, Австрия и Россия. Все решения принимались консенсусом. Турция не имела статуса великой державы, поэтому её приглашали на заседания лишь время от времени. В комитетах конгресса Дизраэли не участвовал, предоставив ведение дел Солсбери. Он лишь давал общие инструкции. К 19 июня ситуация на конгрессе обострилась до предела, Англия направила России ультиматум. Биконсфилд «доверился» итальянскому делегату Корти «как старому другу», что назавтра покинет Берлин, тот немедленно сообщил об этом Бисмарку. Кроме того, он распорядился через Монтегю Корри заказать специальный поезд. Секретарь понял или угадал намерения своего шефа, и через три часа вся немецкая столица уже знала, Дизраэли покидает конгресс. В отель «Кайзерхоф», где жила английская делегация, примчался Бисмарк. Он уговорил Дизраэли не спешить с отъездом и обсудить дела неспешно, за обедом. Лорд Биконсфилд согласился на это предложение — ведь его-то он и ждал! После обеда прошли в курительную и английский премьер-министр, которого давно мучила астма, закурил. «Полагаю, что я нанес последний удар по своему расстроенному здоровью, — писал он королеве, — но так было совершенно необходимо для создания доверительной обстановки. Он (Бисмарк) убедился, что мой ультиматум — не выдумка, и перед тем как пойти спать, я с удовольствием узнал, что русские капитулировали»[206]. 22 июня 1878 года он направил Виктории победную реляцию: «Россия приняла английский план для европейской Турции». Ответ не замедлил себя ждать: «Всё это только благодаря Вашей энергии и стойкости»[207]. Далее конгресс протекал более спокойно. Англии удалось закрепить права на Кипр, лишить Россию едва ли не половины завоеванного и покончить с «Союзом трех императоров». Все это без единого выстрела.