Политическая теория феминизма. Введение - [89]

Для других авторов сексуальность в том виде, в котором она существует сегодня, не просто один из элементов патриархатного господства, но главная политическая проблема, стоящая перед феминистками. Эта «проблема» сама по себе рассматривалась в трех основных направлениях. Для одних отрицание сексуальной свободы включает «вынужденную гетеросексуальность», которая, по сути, деспотична и угнетает женщин. Для других важен насильственный характер сексуального угнетения, особенно как он представлен в порнографии и в опытах изнасилования. Авторы третьего направления утверждают, что при патриархате все формы подавления стали эротизированы, так что мужская власть неразрывно переплетена с сексуальностью.

Критика гетеросексуальности

В начале современного женского движения лесбиянство не было очевидным выбором для многих феминисток, которые часто разделяли господствующие в обществе чувства настороженности, страха и враждебности по отношению к гомосексуализму. С тех пор многое изменилось. Издание книги Анны Коедт (Koedt. The Myth of the Vaginal Orgasm («Миф о вагинальном оргазме»), 1970), в которой утверждалось, что источником женского сексуального удовольствия является клитор, и поэтому для удовлетворения не требуется проникновения пениса, вызвало большое волнение в некоторых феминистских кругах. В результате требование «права на оргазм» привело одних женщин к попытке перестроить сексуальное взаимодействие с партнерами-мужчинами, но другие решили, что можно вообще обойтись без мужчин и таким образом отказаться от гетеросексуальных отношений. Третьи же полагали, что в данном случае речь идет не только о сексуальном удовольствии, поскольку сама гетеросексуальность провозглашалась скорее политическим установлением, чем естественным выражением сексуального желания (Rich, 1980): она навязывалась женщинам для выгоды мужчин, была средством разделения и контролирования женщин, гарантией того, что они будут обслуживать мужчин и удовлетворять как их эмоциональные, так и сексуальные потребности. С этой точки зрения

«стандарты красоты… ограничивают физическую свободу [женщины]. Первым шагом в процессе освобождения (женщин от угнетения, мужчин — от несвободы фетишизма) является радикальное переосмысление отношения женщины к своему телу… Женщины должны перестать калечить свои тела и начать жить так, как им удобно»[146].

Отвержение гетеросексуальности, следовательно, не просто дело личной сексуальной ориентации, но политический акт, наносящий удар патриархату в самое его сердце, и «идентификация женщины является источником энергии, потенциальным трамплином женской власти, насильственно урезанной и растрачиваемой в рамках института гетеросексуальности» (Rich, 1980, р. 657). Национальная Британская конференция за освобождение женщин, состоявшаяся в 1978 г. в Бирмингеме, приняла резолюцию, в которой «право определять свою сексуальность» стало самым главным вопросом женского движения (враждебность, возникшая во время этих дискуссий, означала, что это была. фактически последняя подобная конференция).

Такой анализ привел некоторых радикальных феминисток к идее о «политически корректной» сексуальной активности, что подразумевало прекращение сексуальных отношений с мужчинами, так как гетеросексуальный половой акт считался видом изнасилования, неизменно связанный с системой подавления и угнетения, являясь в ней центральным. Это мнение хорошо проиллюстрировано в брошюре, выпущенной Революционной феминистской группой Лидс:

«Только в системе угнетения, являющегося мужским главенством, угнетатель фактически внедряется в тело угнетенной и колонизирует его… Проникновение есть акт огромного символического значения, посредством которого угнетатель входит в тело угнетаемой… функцией и результатом его является наказание и контроль женщины… каждый акт пенетрации для женщины представляет вторжение, подрывающее ее уверенность и истощающее ее силы».

Согласно этому подходу, единственным феминистским решением будет, следовательно, отказ от сексуальных отношений с мужчинами: «Мужчины — враги. Гетеросексуальные женщины — пособницы врагов» (Evans, 1982, рр. 64-65; см. там цитату из кн.: Johnson J. Lesbian Nation, 1974; Jeffries, 1990). В этом контексте «политическое лесбиянство» становится решением для женщин, которые эмоционально и политически идентифицируют себя с другими женщинами, которых не устраивают мужчины, но одновременно и реальные сексуальные отношения с женщинами (См. также: Rich, 1980. В этой книге важна мысль о «лесбийском континууме», которая распространяет концепцию лесбиянства за рамки идеи о генитальной сексуальной деятельности).

Представление о том, что сексуальность является наиболее важной проблемой для женщин и что решением этой проблемы является отрицание всей гетеросексуальной активности, подвергалось резкой критике со стороны других феминисток, например Линн Сегал, вопрошающей: «Как мог такой явный редукционизм, такая фаллическая одержимость настолько захватить феминизм?» (Segal, 1987, р. 97) Эта «одержимость» часто считается свидетельством узких буржуазных горизонтов радикального феминизма и его слепоты по отношению к другим видам угнетения. В частности, марксистки и социалистки утверждают, что стиль сексуальной жизни и достижение оргазма могут показаться главными политическими темами только с точки зрения белой женщины среднего класса. Для женщин, борющихся за экономическое или физическое выживание, подобные вопросы будут лишь легкомысленной роскошью, отвлекающей усилия от более важных проблем экономической эксплуатации и классовой борьбы. Сепаратизм требует определенной финансовой независимости, попросту недоступной большинству женщин из среды рабочего класса.