Политическая теория феминизма. Введение - [61]

В этих условиях феминизм уже не был столь привлекателен, так как ассоциировался с давно выигранными битвами или с ценностями, находившими мало поддержки в атмосфере послевоенного общества, ориентированного на семью и гедонизм. Так Шейла Роуботэм вспоминает, что феминизм воспринимался ею как «чопорный, скованный, обеспокоенный, в основном, тем, чтобы держать нас подальше от мальчиков», тогда как «эмансипированные женщины» были «страшными людьми в твидовых костюмах, роговых очках, с затянутыми в узел волосами на затылке» (Rowbotham, 1973b, р. 12). В отличие от предыдущего периода, ни одна значимая группа не была заинтересована в том, чтобы разоблачать мужскую власть в доме или подвергать сомнению идеализированный образ семейной жизни, считавшейся нормой. Те, которые настаивали на праве женщины на профессиональную карьеру, рассматривали ее скорее как альтернативу замужеству и материнству, и не считали необходимым сочетать работу и семью. Одновременно коммунисты, придерживаясь линии Сталина, утверждали, что прежние нападки на семью социалистов были ошибкой, и что истинное предназначение женщины в материнстве.

Однако, несмотря на отсутствие видимого феминистского движения, некоторые кампании продолжались, так как формальное равенство женщин служило прикрытием фактического неравенства. Женщины составляли меньшинство на всех уровнях политической жизни, они были крайне редко представлены на высоких профессиональных позициях, их дискриминировали во всех сферах занятости, им платили меньше, чем мужчинам, социальные гарантии были рассчитаны на зависимое положение от мужа, и многим женщинам определенно были недоступны преимущества нового общества изобилия. Как пишет Бэнкс, «даже в 50‑е гг. …было заметно, что феминизм равноправия не только остался жив, но и старался быть услышанным» (Banks, 1986, р. 122). Как в Британии, так и в Соединенных Штатах, возрастали требования, особенно со стороны женщин, освоивших престижные профессии, ориентированные на получение равной оплаты труда и прекращение дискриминации в сфере занятости. Были также и другие не столь широко обсуждаемые проблемы. Многие женщины-представительницы рабочего класса всегда были заняты в сфере оплачиваемого труда. Тем не менее, увеличение числа «работающих жен» сопровождалось переживанием ими чувства вины, так как экономическая необходимость в их заработке и спрос на их труд сталкивались с культом семейного очага, убежденностью в том, что муж должен быть единственным добытчиком. Кроме того, стали пропагандироваться идеи о возможных тяжелых психологических последствиях так называемой ранней «материнской депривации» для маленьких детей. На домашнем фронте кажущееся высвобождение от домашних обязанностей было миражом, поскольку стандарты жизни возрастали вместе с распространением бытовых приборов. Более поздние события продемонстрировали, что многие домохозяйки, живущие американской мечтой в богатых пригородах, были, в сущности, не так уж и счастливы, но идеализация их положения препятствовала возможности выбрать профессиональную карьеру в качестве альтернативной самореализации.

Как считает Уилсон, гармония и согласие того времени, на самом деле, они обманчивы, недовольство и протесты скорее скрывались и замалчивались, а не исчезли, и «женское освободительное движение явилось, отчасти, реакцией на это умолчание» (Wilson, 1980, р. 187). Так же как и в период раннего феминизма, движение, которое возникло в 60‑х гг., было вызвано не одной причиной и основывалось на нескольких политических традициях, а кроме того и на развивающейся новой радикальной теории. Однако, молодым женщинам послевоенного периода не было доступно богатое наследие феминистской философии и истории, поскольку большинство идей, обсуждаемых в этой книге, были заново обнаружены в последние двадцать лет. Именно в этом контексте мы должны воспринимать важность книги «Второй пол» Симоны де Бовуар, опубликованной впервые в 1949 г., ставшей единственным феминистским текстом для целого поколения женщин.

Симона де Бовуар и ее книга «Второй пол»

В середине XX в. во Франции по многим причинам было особенно маловероятно возникновение феминистской теории. Женщины здесь не торопились завоевывать юридические и политические права, как в Америке и большинстве стран Европы. В политической культуре доминировали сильные патриархатные установки и представители всего политического спектра от католиков и антиреспубликанцев справа до социалистов слева соглашались с тем, что место женщины — дом. Не было там и сильной традиции «ведущего направления феминизма», который к 1945 г. представлял собой «монополию горстки женщин из высшего класса» (McMillan, 1981, р. 187). Несмотря на то, что длительное время социалистическая партия теоретически не отрицала прав женщин, она по-прежнему была под влиянием антифеминистских идей писателя-анархиста XIX в. Прудона, (который сказал, что женщины могут иметь только две возможные роли — домохозяйки или проститутки (См.: McMillan, 1981), и принимала стандартную точку зрения, согласно которой феминизм придуман представителями среднего класса, он отвлекает от более важных классовых вопросов, и что женские проблемы будут решены при социализме. Позже они практически не подвергали сомнению заявления Советов, что в Советском Союзе достигнуто полное равноправие (Sowervine, 1982). Несмотря на существование таких выдающихся женщин, как мадам Пеллетье (Pelletier), боровшейся за феминистское дело в социалистической партии и сделавшей глубокий анализ положения женщин (Mitchell, 1989), или Виола Кляйн, предпринявшая попытку научного исследования «Женского характера» (Klein, 1946), сколько-нибудь значимое женское движение отсутствовало. Не было и общественного обсуждения женских проблем. Для молодой француженки, живущей в период между войнами, феминизм не существовал ни в политическом, ни в философском аспекте.