Политическая теория феминизма. Введение - [19]
Для Мэри Уоллстоункрафт, писавшей во времена, когда большинство мужчин были лишены права голоса, эта проблема была малозначимой (Wollstonecraft. Vindication…, р. 259). Но для американской женщины XIX в. «предоставление полноправного статуса пьяницам, идиотам, игрокам на бегах и торговцам ромом, невежественным иностранцам и глупым юнцам — в высшей мере оскорбительный факт» (Обращение Стэнтон к съезду в Сенека Фоллз, цит. по: Dubois, 1981, р. 32). К концу столетия феминистское движение все больше следовало предубеждениям женщин среднего класса, и первоначальное требование Стэнтон предоставить избирательные права всем трансформировалось в «голосование образованных» (ценз грамотности для обоих полов). Она также придерживалась мнения, что изнасилование — это преступление, совершаемое только мужчинами-рабочими, и в конце жизни выступала за контроль над рождаемостью среди рабочих как способ сокращения рабочего населения.
Классовой неприязни сопутствовала немалая доля расизма. C первого взгляда это вызывает удивление, если вспомнить, что американский феминизм берет истоки в аболиционистском движении, а в ранних выступлениях Стэнтон и других феминисток положение черных мужчин сравнивалось с положением бесправных женщин. «Черный мужчина и женщины рождены для гонений. Знаком их унижения является цвет кожи и пол, подобно «алой букве», горестно носимой на груди» (Цит. по: Dubois, 1981, р. 83). Некоторые современные феминистки, однако, считают, что подобное сравнение ситуации женщин и черных мужчин является само по себе расистским, так как включает в число всех женщин только белых, а черные женщины выпадают из рассмотрения. Свидетельством тому является тот факт, что сразу после Гражданской войны Стэнтон отказалась поддерживать предоставление избирательных прав неграм, если права голоса не будут также даны женщинам. Она утверждала, что белые женщины в большей мере заслуживают избирательное право, нежели прежние рабы, и, разгневанная предательством соратниц, интересы которых она защищала, Стэнтон сделала попытку «построить феминизм на основе расизма белых женщин» (Dubois, 1981, р. 92).
До недавнего времени политическая борьба черных женщин была практически вычеркнута из истории стараниями белых толковательниц. Но сейчас ее заново открывают черные феминистки, пересматривая концепцию политической активности с «черных» позиций и извлекая из забвения идеи таких выдающихся предшественниц, как Мария Стюарт (Maria Stewart) и Сожурнер Трут (Sojourner Truth) (См.: Collins, 1990, гл. 1). Трут (1797?–1883) была освобожденной рабыней, которая путешествовала по стране с выступлениями о проблемах женщин и рабства. Ее наиболее известная речь была произнесена на съезде по правам женщин в Экроне в 1851 г., в которой она изливала презрение по поводу заявлений мужчин, будто женщины слишком слабые и хрупкие существа, чтобы иметь право голоса. Напомнив о силе, проявленной в испытаниях женщинами, подобными ей самой, она аргументировала: «А я разве не женщина?» (Цит. по: Shneier, 1972, рр. 94-95). В целом же, политическая активность черных женщин оставалась маргинальной в суфражистской кампании, к концу столетия их участию активно препятствовали белые лидеры, опасаясь, что их присутствие в движении вызовет неприятие со стороны белых женщин на юге страны (См.: Davis, 1981; Spender, 1983а, рр. 357-374).
Дискуссия о равенстве и различиях
Дискриминация по расовому признаку совершенно очевидно противоречила отношению к правам личности, декларированному в Сенека Фоллз полвека назад. Тем не менее американские феминистки постепенно отказывались от аргументов за равноправие, заменяя их доказательствами морального превосходства женщин. Эта идея о природном различии могла также быть применена к расовому неравенству. В соответствии с культом «истинной женственности», который становился все популярнее к концу века, уже не рациональность женщин, а именно их специфические женские качества должны были обеспечить им право голоса. Аргументы, которые приводились раньше, чтобы отказывать женщинам в праве на общественную роль, использовались теперь, чтобы требовать предоставления им этой роли. Предполагалось, что «женские ценности» вроде чистоты, терпимости и миролюбия должны найти отражение в делах государства. Хотя Стэнтон нередко апеллировала к качествам женского превосходства и использовала этот аргумент в своих рассуждениях, ее феминизм отличался от взглядов поздних суфражисток, поскольку она четко придерживалась либеральных идей о том, что именно рациональность женщин, равная мужской, обеспечивает им равные права. Несмотря на понимание ею взаимосвязи проблем пола, класса и многосторонней природы угнетения женщин, в конечном итоге она анализировала права каждой женщины как индивида (На эту тему см. известную ст.: Stanton. The Solitude of Self // Dubois, 1981).
Активная политическая деятельность Стэнтон длилась более полувека. Количество ее лекций, статей и писем огромно и включает в себя попытку описания всего процесса феминистской борьбы в многостраничной «Истории женского суфражизма» («History of Woman Suffrage»)
Одна из наиболее известных работ современного представителя британской политологии и политической социологии В. Брайсон, в которой автор рассматривает проблему феминисткой теории и политики времени. Оригинальный подход, который использует британская исследовательница, состоит в рассмотрении с точки зрения феминистической теории взаимосвязи темпоральных предложений политической теории, темпоральных культур, а также средств использования времени в капиталистических обществах и современных социальных государствах. Для ученых, преподавателей, студентов высших учебных заведений, а также всех, кого интересуют проблемы феминизма и политики времени.
На рубеже 1962/1963 гг. СССР на неопределенный срок отложил проекты заключения германского мирного договора и превращения Западного Берлина в «вольный город». Летом 1964 г. советская дипломатия окончательно перешла от идеи «вольного города» к концепции «самостоятельной политической единицы» Западный Берлин. Теперь острие советской политики было направлено не против позиций США, Англии и Франции в Западном Берлине, а против федерального присутствия в этом городе. После прихода к власти в СССР руководства Л. И. Брежнева советская политика в вопросе о Западном Берлине некоторое время оставалась такой же, как и во время «позднего Хрущева».
Книга представляет собой исследование причин процессов, повлекших за собой разрушение СССР, в исторической ретроспективе с момента окончания Второй мировой войны до наших дней. Благодаря системному анализу, автору удалось показать, как осуществлялся разгром Советского Союза извне и изнутри: с активным участием в этом процессе информационно-аналитических институтов и технологий США и рядом предательств со стороны высшего руководства СССР. Ему удалось опровергнуть миф о «естественном» распаде Союза как изжившей себя социально-политической и экономической системы, а также высветить подлинные причины страшной трагедии, приведшей к огромным жертвам и потерям советского государства и советского народа.
Крайне субъективное восприятие устройства, функционирования и принципов любого государственного аппарата, а также принципов и мотиваций подавляющего большинства госаппаратчиков. Чрезвычайно теоретичное представление о том, как можно взаимодействовать или противостоять госаппарату. Беспредметные рассуждения о роли и влиянии общества и общественности на экономику и государство.
За последние десять лет Россия усовершенствовала методы "гибридной войны", используя киберактивы для атаки и нейтрализации политических оппонентов. Хакеры, работающие на правительство, взламывают компьютеры и телефоны, чтобы собрать разведданные, распространить эти разведданные (или ложные данные) через средства массовой информации, создать скандал и тем самым выбить оппонента или нацию из игры. Россия напала на Эстонию, Украину и западные страны, используя именно эти методы кибервойны. В какой-то момент Россия, видимо, решила применить эту тактику против Соединенных Штатов, и поэтому сама американская демократия была взломана.
Доменик Рикарди — известный канадский футуролог. В октябре 2000 г. он дал интервью, в котором поделился своим прогнозом-предсказанием о будущем России в 21 веке. На Западе его еще называют «квебекским Нострадамусом» — если верить журналистам, во время «Уотергейтского скандала», назвал точную дату отставки американского президента Никсона, предсказал разрушение Берлинской стены, распад Югославии и развал СССР. Читая прогнозы Доменика Рикарди, невольно приходишь к мысли, что его версия будущего — следуя его аргументам и выводам — намного реальнее, чем официальная ложь. В отличие от распространенного в интернете сокращенного текста этого интервью под названием «Доменик Рикарди: я Россию уже не вижу», здесь представлена полная версия.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.