Политэкономия. Краткий курс - [46]
Наши неолибералы, признавая научный авторитет Дж. Гэлбрейта, пытаются приспособить его для своих идей. Это наглядно проявляется в книгах «Мифы экономики» С. Гуриева (2011) и коллективной монографии «Россия после кризиса» (2011). В последней С. Гуриев выступает одним изсоставителей и авторов. Гуриева и его коллег-соавторов беспокоит тот факт, что «расходы на социальные нужды, в особенности на выплату пенсий, неадекватно обременяют бюджет». Волнует их и то, что «устойчиво высокие темпы роста реальных доходов были необоснованно приняты за долгосрочный тренд. Подобные ожидания подогревались официальными заявлениями и акцентом на социальном обеспечении населения, выразившемся в частом повышении пенсий и зарплат в бюджетном секторе».
В книге «Россия после кризиса» отмечается, что «ключевой реформой должна стать реструктуризация государственных компаний и их последующая приватизация», проводимая по рецептам гайдаровской шоковой терапии: «России нужны серьезные экономические реформы, сопоставимые по масштабам с преобразованиями начала 1990-х гг.». С. Гуриев справедливо относит Дж. Гэлбрейта к «экономистам первой величины». Но почему-то в своих «Мифах…» он не привел взгляды этого экономиста по ряду проблем, хотя они имеют к ним прямое отношение. Предложенная Дж. Гэлбрейтом реформа противоречит взглядам Гуриева и неолиберальным идеям его соавторов.
Красной нитью в «Мифах…» С. М. Гуриева проходит идея всемерного ограничения роли государства в экономике. Он утверждает: «Для выхода из кризиса необходимо создать условия для перестройки экономики – и это лучше всего умеет делать именно рынок, а не государство».
Вопреки общеизвестным историческим фактам С. Гуриев для «обоснования» идеи о вреде госрегулирования отмечает: «В отличие от широко распространенного мнения, «Новый курс» Ф. Рузвельта не ускорил, а замедлил выход из рецессии. Если бы не было жесткого регулирования цен и зарплат, беспрецедентного усиления профсоюзов и фактической отмены антимонопольного законодательства, то восстановление экономики, начавшееся в 1933 году, было бы более быстрым».
Для «обоснования» надуманного им мифа С. М. Гуриев извращает суть конфликта Рузвельта с Верховным судом США и его взаимоотношения с профсоюзами. Как известно, свой «Новый курс» Ф. Рузвельт предложил, когда избирался президентом впервые. Его курс был активно поддержан народом, и он стал президентом США. Результаты государственного регулирования экономики превзошли, и значительно, даже самые оптимистичные ожидания. Рузвельт снискал заслуженное признание и уважение абсолютного большинства народа. Но это не устраивало его противников, и по мере приближения очередных президентских выборов они все более активно нападали на «Новый курс». Они считали, что, поскольку бедственное положение преодолено, дальнейшее регламентирование государством препятствует резкому подъему производства.
Так, президент торговой палаты договорился даже до того, что Рузвельт ведет США к диктатуре и на горизонте вырисовывается социалистическое, а может быть, и фашистское государство. Даже пресса в ходе предвыборной борьбы 1936 г. утверждала, что Ф. Рузвельт является кандидатом коммунистов. Для многих консерваторов президент стал самым ненавистным человеком в стране. С точки зрения Ф. Рузвельта, еще опаснее, чем сопротивление предпринимателей, была оппозиция членов Верховного федерального суда. В 1935–1936 гг. Верховный суд США принял ряд решений, согласно которым одиннадцать законов о введении «Нового курса», утвержденные Конгрессом, были объявлены противоречащими конституции, так как они имели якобы социалистический характер. Ф. Рузвельт обвинялся в том, что он воспользовался бедственным положением народа, нарушил «естественные законы экономики» и ведет дело к социализму. Консерваторы сочиняли благовидные предлоги для необходимости возвращения прежнего курса, который-де прославил Америку и сделал ее могущественной державой.
Ф. Рузвельт оказался в сложном положении. После некоторых колебаний и размышлений он решает идти на второй срок, но вносит существенную поправку в свою программу. Именно тогда он произнес слова, которые зачитал В. В. Путин в Послании Федеральному собранию Российской Федерации в мае 2006 г.: «Работая над великой общенациональной программой, которая призвана дать первостепенные блага широким массам, мы действительно наступили кое-кому на "больные мозоли" и будем наступать на них впредь. Но это "мозоли" тех, кто старается достичь высокого положения или богатства, а может быть, и того, и другого вместе, коротким путем – за счет общего блага».
Ф. Рузвельт решительно повернул «влево»: если содержание его «Нового курса» не могло быть претворено в жизнь деловым миром и торпедировалось Федеральным судом, то надо направить свои усилия против них, он должен вести борьбу от имени большинства американцев против «немногих», «себялюбивцев» и «реакционеров». Этот поворот называли «Новый курс-2», который либералы даже не упоминают в своих публикациях.
Поворот «влево» определил новую политику и предвыборную кампанию с учетом конфликта с монополистами и Верховным Федеральным судом. Когда суд по требованию работодателей отклонил законопроект о создании независимых профсоюзов, Ф. Рузвельт подписал одобренный палатой представителей законопроект нью-йоркского федерального сенатора Вагнера о новом порядке трудовых отношений. Закон гарантировал право работников на объединения и признавал профсоюзы независимой силой в обществе; признавал неограниченное право рабочих на забастовку и запрещал предпринимателям препятствовать профсоюзной деятельности. Были также гарантированы права граждан на пенсионное обеспечение по старости и пособия по безработице. Новая налоговая реформа подняла планку прогрессивного налога с богачей с 63 до 79 %. (А С. М. Гуриев и его сотоварищи восторгаются преимуществами плоской системы налогообложения и олигархов в 13 %, антинародная сущность которой осуждена даже церковным Синодом.)
