Политбюро. Механизмы политической власти в 30-е годы - [71]

[397].

Кадровые перемещения в начале 1935 г. можно назвать рассредоточением влияния ближайших сталинских соратников. Л.М. Каганович, который в течение нескольких лет был первым заместителем Сталина в партии, в значительной мере утратил это положение. Формально на его место попал А.А. Андреев, назначенный секретарём ЦК, руководившим работой Оргбюро. Однако влияние Андреева на деятельность Оргбюро было изначально ограничено оговоркой о равной ответственности Андреева и Ежова за составление повесток Оргбюро, а также тем обстоятельством, что Каганович оставался как секретарём ЦК, так и членом Оргбюро. Роли Андреева и Ежова как бы уравновешивались в результате перестановок в руководстве отделами ЦК. Андреев — руководитель Оргбюро и член Политбюро, но заведующий относительно второстепенным промышленным отделом. Ежов — ответственный за составление повесток заседаний Оргбюро, не был членом Политбюро, но заведовал ключевым отделом руководящих партийных органов, а, значит, курировал кадровую политику партии и проведение важнейших политических кампаний.

Не входя формально даже в состав Политбюро, Ежов принимал активное участие в его работе. Именно ему Сталин поручал наиболее существенные задания, связанные с деятельностью НКВД, организацией политических чисток и решением кадровых вопросов. После успешного выполнения приказа Сталина об организации судов над зиновьевцами, обвинёнными в убийстве Кирова, Ежов фактически был назначен партийным надзирателем над НКВД. Уже 31 марта 1935 г. Политбюро передало на рассмотрение Ежова Положения об НКВД и Главном управлении государственной безопасности НКВД[398]. Контролируя в течение полутора лет деятельность НКВД, Ежов в конце концов был назначен руководителем этого наркомата. Одной из первых акций Ежова после его назначения на пост председателя КПК была также подготовка и проведение кампании «по упорядочению учёта, выдачи и хранения партбилетов». Внесённый Ежовым проект закрытого письма ЦК по этому поводу Политбюро одобрило 13 мая 1935 г.[399] С этого времени на протяжении почти полутора лет Ежов занимался организацией чисток в партии.

Секретарём ЦК остался также назначенный в Ленинград Жданов. Причём в отличие от Кирова, который, секретарствуя в Ленинграде, почти не принимал участия в московских делах, Жданов выполнял многочисленные обязанности секретаря ЦК в Москве. В связи с этим 20 апреля 1935 г. Политбюро приняло специальное постановление: «Для облегчения работы Секретариата ЦК обязать т. Жданова из трёх десятидневок месяца одну десятидневку проводить в Москве для работы в Секретариате ЦК»[400].

В общем, кадровые перестановки в высших эшелонах власти в начале 1935 г. можно охарактеризовать как рассредоточение функций в Секретариате ЦК. К трём секретарям ЦК (Сталин, Каганович, Жданов), разделившим между собой работу по управлению аппаратом ЦК в начале 1934 г., в 1935 г. добавилось ещё два секретаря, принявших на себя достаточно значительный груз обязанностей. Благодаря новому распределению функций фактически исчез пост могущественного второго секретаря ЦК, заместителя Сталина по партии, который на протяжении нескольких предыдущих лет занимал Каганович. Власть второго секретаря была разделена между несколькими функционерами. В определённой степени о рассредоточении в 1935–1936 гг. функций и влияния высших руководителей партии свидетельствуют также записи посетителей кабинета Сталина (приложение 4). Они демонстрируют две, видимо, взаимосвязанные тенденции. С одной стороны, явное сокращение времени, выделяемого Сталиным для общения с членами Политбюро, а с другой — определённое выравнивание интереса вождя к своим соратникам, причём, прежде всего, за счёт сокращения длительности встреч с прежними лидерами в этом отношении — Кагановичем и Молотовым.

Это, конечно, вовсе не означало, что Молотов или Каганович утратили свои позиции. Судя по протоколам Политбюро, Каганович, например, продолжал достаточно активную деятельность как один из руководителей партии, хотя основная часть вопросов, выносимых им на рассмотрение Политбюро, касалась теперь проблем железнодорожного транспорта. Как и прежде, во время отпуска Сталина в августе-сентябре 1935 и 1936 гг., Каганович руководил работой Политбюро — регулировал прохождение вопросов, визировал решения Политбюро и протоколы его заседаний. На имя Кагановича поступали в эти периоды обращения в ЦК.

Однако в 1935–1936 гг., судя по протоколам Политбюро, Каганович демонстративно старался согласовывать свои решения со Сталиным, воздерживался от проявления инициативы. Например, при утверждении в сентябре 1935 г. постановления СНК о придании контрактационным договорам силы закона Каганович оставил на сопроводительной записке Молотова следующую резолюцию: «Вопрос затрагивает широкие массы колхозников. Надо запросить мнение т. Сталина». Документ был послан Сталину (на нём имеется сталинская резолюция: «За»), и только после этого принят[401]. Аналогичные резолюции: «За (голосовать с т. Сталиным)», «За с запросом т. Сталина», «За (голосовать по телеграфу с т. Сталиным)» Каганович поставил на проектах решений Политбюро (за сентябрь 1935 г.) о награждении артиста В.И. Качалова орденом Трудового Красного Знамени, о разрешении приезда в Москву и предоставлении отпуска секретарю дальневосточного крайкома ВКП(б) Лаврентьеву, о предоставлении отпуска с лечением за границей Ежову и т.д.