Полигоны, полигоны… Записки инженера испытателя - [7]

В конце 1948 года и начале 1949 в отделе 48 появились новые сотрудники: Желтов К.А., Стеньгач В.В., Узлов Ю.Н., Татаринцев Л., Шумилин В. Д. В группу Козырева А.С. пришли Павловский М.Н., Александров В.А., Войцеховский Б.В. и другие. Нужно отметить, что отделы 48 и 49 являлись связующим звеном между НИС и НКС. Так, НИС отрабатывал элементы конструкции атомного заряда, или, как его называли, ШЗ (шаровой заряд). В конструкцию ШЗ входили ЦЧ (центральная часть) и элементы из ВВ, при помощи которых осуществлялось обжатие ЦЧ. Основной задачей НКС являлась разработка конструкции заряда, отработка баллистического корпуса бомбы, создание элементов автоматики подрыва, системы инициирования для Одновременного подрыва КД при задействовании ШЗ.

Такое положение связующего звена между НИС и НКС часто ставило отделы в довольно неудобное положение, так как при появлении отказов в работе или заряда, или автоматики в первую очередь под сомнение ставилась работа КД. Создавались комиссии, шло разбирательство, проводились опыты с воспроизведением отказа, истина устанавливалась. Обычно КД «реабилитировался».

Часто к нам в корпус 19-бис приходили сотрудники НИС Г.А. Цырков и В. И. Жучихин для проведения контрольных отстрелов БЗ-17. Так называлась система инициирования для группового подрыва 17 КД. Такие блоки использовались при отработках ШЗ.

Мне пришлось присутствовать при первом испытании ШЗ, подрыв которого осуществлялся от системы инициирования, разработанной в отделе. 48. Испытания и сборка проводились на площадке 3. Ответственным за испытания со стороны НИС был Сергей Николаевич Матвеев, со стороны НКС — Владимир Степанович Комельков. Мы с Женей Борисенко производили установку БЗ-32, крепление розеток КД и разводку жгутов по ШЗ. Подрыв ШЗ осуществлялся из каземата, при этом присутствовал К.И. Щепкин и кто-то из его работников.

Вот нажата кнопка, взрыв, и через несколько минут мы выходим из каземата. На месте, где был установлен ШЗ, лежал раскаленный до белого цвета шар. По правильности сферической поверхности алюминиевого шара, помещенного в середине ШЗ вместо ЦЧ, определялась разновременность прихода детонационной волны на поверхность шара. Все были довольны результатом, так как на первый взгляд шар имел довольно правильную поверхность. Комельков попросил у меня папиросу (в ту пору я курил «Казбек") и прикурил ее от раскаленного шара, несмотря на то что он вообще не курил. По-видимому, волнение давало о себе знать.

Почему-то B.C. Комельков поручал мне и Борисенко довольно ответственные задания, хотя в то время мы были техниками. Помнится, нужно было провести опыт по проверке работоспособности плиты-отметчика, при помощи которой во время проведения летных испытаний бомбы без заряда контролировалась система инициирования. Плита-отметчик представляла собой стальной диск толщиной миллиметров 50 и диаметром около метра. В центре плиты размещался небольшой диск из ВВ с розеткой для установки КД. От диска по радиусам расходились лучи из ВВ до края плиты, по торцу которой располагались розетки для КД по количеству жгутов, идущих от блока зажигания. При взрыве КД детонационные волны, идущие от центра, встречались с детонационными волнами, идущими от торцевых розеток, и на плите в местах встречи ударных волн образовывалась четкая отметка (риска). Разновременность срабатывания определялась по общеизвестному методу Дотриша.

Вот такую плиту мы с Женей Борисенко должны были впервые испытать на площадке 2. Так как своего каземата у нас не было, то в наше распоряжение была предоставлена самоходная артиллерийская установка СУ-47, правда орудие с нее было снято.

Самоходка стояла рядом с казематом на площадке 2, где часто работала группа сотрудников Цукермана. Мы работали в самоходке, устанавливая там аппаратуру для подрыва. Однажды, проходя мимо каземата, мы увидели Вриша А.А. Он сидел у входа на скамейке, курил трубку и дрелью сверлил отверстие под капсюль в шашке из ВВ довольно внушительных размеров.

Мы с Женей остановились около него, с любопытством наблюдая за его действиями. Женя достал папиросы и хотел закурить. Аркадий Адамович, увидев это, возмутился:

— Эй, парень, здесь нельзя курить!

— Так вы же сами-то курите, — отреагировал Женя.

— Это не опасно, — ответил Бриш, — я же трубку курю. Мы улыбнулись и пошли в свою самоходку. В день проведения опыта был вызван водитель. Так как аккумуляторов для пуска двигателя не было, пришлось пускать двигатель вручную. Для этого внутри самоходки был установлен редуктор, при помощи которого раскручивался массивный маховик. Затем включалось сцепление, и дизель запускался, иногда не с первого раза. Так что нам приходилось попотеть, раскручивая маховик. Затем самоходку перегнали через лес на поляну, куда привезли плиту-отметчик, снаряженную на заводе 2. Подключив к блоку зажигания необходимые кабели, вставив в розетки пробки с КД, мы с Женей и наблюдавшим за работой Головановым Д.А. залезли в самоходку, задраили люки. Взрыв — и осколки забарабанили по броне. Выждав несколько минут, мы вылезли и подошли к плите. Она была чистая, освобожденная взрывом от кожуха и блока зажигания. На поверхности между контрольными рисками были ясно видны риски, полученные в результате встречи детонационных волн. Затем плиту доставили в здание 19-бис и произвели обсчет. Разновременность срабатывания системы инициирования не превышала расчетной величины, система работала, ее можно было применять при летных испытаниях системы автоматики и баллистики «изделия» (в то время так называли разрабатываемую атомную бомбу).