Полигоны, полигоны… Записки инженера испытателя - [6]

Я был представлен начальнику отдела Комелькову B.C., который сидел в здании 30, единственном пока вновь построенном. Рядом возводился корпус здания 32. Так как строили заключенные, естественно, каждая строительная площадка была отгорожена и охранялась.

Женя Борисенко решил провести меня по зданию, показать комнаты нашего отдела, где сидят руководители. Кабинет Комелькова находился на первом этаже, на втором находились К.И. Щепкин и В.К. Боболев со своими подчиненными. Кабинет Е.И. Забабахина, ученого-военного (направленного на работу в КБ-11 в 1948 г.) и Е.А. Негина (прибывшего на объект в 1949 г.) в шутку называли «капитанской каютой», так как оба были в звании капитана, правда авиации. Впоследствии Негин Евгений Аркадьевич стал главным конструктором и руководителем ВНИИЭФ. Забабахин Е.И. — научным руководителем ВНИИТФ, оба — академики АН СССР.

На третьем этаже был кабинет Ю.Б. — так называли главного конструктора КБ-11, впоследствии научного руководителя ВНИИЭФ, академика Юлия Борисовича Харитона. На этом этаже находился также кабинет начальника научно-конструкторского сектора В.А. Турбинера, он вскоре уехал с объекта. Но мне пришлось с ним съездить в командировку на завод пластмасс в Москву, где изготавливались корпуса для капсюлей-детонаторов (КД). Сразу же скажу, что в производство пошли не эти пластмассовые корпуса, а те, что были разработаны группой конструкторов под руководством М.И. Пузырева и изготавливались на заводе 1. В КД использовалось инициирующее ВВ — азид свинца, что было чрезвычайно опасно при обращении с ним, о чем речь пойдет дальше.

В конце 1948 года строители сдали корпус 32, и наш отдел перебрался туда. В это же время были созданы секторы — научно-исследовательский (НИС) и научно-конструкторский (НКС). Наш отдел получил номер 48 в НКС (такая нумерация, по-видимому, применялась в целях секретности). Для отдела 48 было построено одноэтажное здание № 19-бис с двумя башнями для взрывных работ и лабораториями. «Бис» в номере здания поставили, чтобы отличать от корпуса. № 19 с одной башней для взрывов, где располагался отдел НИС. В этом корпусе проводились исследования вторичных ВВ под руководством Е.А. Феоктистовой, В.М. Некруткина и др.

Отдел 48 состоял из следующих сотрудников: начальник отдела Комельков B.C., заместитель — Голованов Д.А., инженеры Козырев А.С., Травкин В.К., Борисов С.И., Богословская Т.А., Хромов С.А.; техники Борисенко Е.В., Вагин Е.В., препараторы Утенков Г.Г., Дымов А.Ф., фотолаборант, а также два конструктора Коробов В.И., Кулакова Т.Е.

Отдел занимался разработкой системы одновременного подрыва КД (их разрабатывали в отделе 24/22, переименованном позже в 49-й). Кроме того, нашей задачей было проведение взрывных испытаний капсюлей и определение их рабочих параметров.

КД при групповом подрыве должен иметь разброс по времени работы не более долей микросекунды. В промышленном производстве таких КД не было, мы их разрабатывали впервые. В 1950 году людей, занимавшихся испытаниями и исследованиями КД, перевели в отдел 49, чтобы все работы сосредоточить в одном месте, а В. Комельков был назначен заместителем начальника НКС Владимира Ивановича Алферова.

Поскольку оба отдела, и 48 и 49, были организованы по одному приказу от 5 мая 1948 года, и тем более, что в 49-м отделе я проработал достаточно долго, не могу не назвать имена сотрудников этого отдела. Начальником отдела был Сухов Иван Петрович, майор-артиллерист, кандидат химических наук, его заместителем — А.П. Зотиков, работавший раньше в Чапаевке на капсюльном заводе. Инженеры-химики Кирсанов В.И., Егоров С.П., Карлова К.И., Ратанина К.А., снаряжатели-прессовщицы Крылова К.М., Николина В., Пичугина Р.Е., конструкторы Пузырев Н.И., Колесов И.П. К 1950 году пришли химик Коняева Г.Г. (окончила Казанский химико-технологический институт), снаряжатели-прессовщицы Ратникова Л.С., Михайлова Е.П., Симакина Н.И., Романова А.Я. и другие.

Итак, отдел 48. Вначале мне, как радисту, было предложено заниматься изготовлением осциллографов со ждущей разверткой на времена 1-12 мкс. Руководил этой работой Хромов Сергей Александрович, мой земляк, но окончивший какой-то московский институт. Осциллографы были необходимы для определения времени работы КД, контроля рабочих электрических импульсов от установок подрыва КД и т. п. Такие осциллографы нашей промышленностью не выпускались. Приходилось пользоваться нашими и зарубежными статьями при изготовлении того или иного блока. Такие же осциллографы создавались в отделе В.А. Цукермана Н.Н. Лебедевым. Так что объединенными усилиями осциллограф был создан. При создании промышленного осциллографа ОК-21 за основу была взята наша схема.

В то же время В. К. Травкин собрал осциллограф по схеме, предложенной И.С. Стекольниковым. Помогал ему Володя Шумилин. Это была довольно сложная схема скоростного осциллографа с искровыми разрядниками. Но работать на нем мог только сам Травкин, так как все технические характеристики менялись даже при открытии форточки. На осциллографах, собранных Хромовым и мной, долго еще работали сотрудники отделов 48 и 49 при исследованиях систем и средств инициирования.