Полигон призрак - [20]

Враги двинулись с места, и их штаны поползли вниз. Коготь непроизвольно улыбнулся, но тут же, мрачно насупившись, крикнул: «Держите руками штаны, чтобы они не сваливались! — а затем уже тише добавил: — Так-то вам будет топать веселее». А сам подумал: «Да и мне поспокойнее, руки у них теперь будут надежно заняты. Разбежаться в стороны будет сложно».

К утру капитан вывел пленников к населенному пункту, где стоял советский пехотный батальон. Солдаты долго смеялись, услышав рассказ Когтя о том, как немецкие шпионы брели по ночному лесу, поддерживая руками штаны без пуговиц. Как только шпиона и диверсанта доставили в Москву, полковник Костомаров вызвал Когтя к себе в кабинет.

— Разрешите войти, товарищ полковник? — переступив порог кабинета, спросил капитан.

— Входи, Коготь, — Иван Антонович встал из-за стола и, подойдя к капитану, протянул ему свою широкую ладонь.

Офицеры обменялись крепким рукопожатием.

— Молодец, капитан, отлично поработал, — не скрывая восхищения, произнес полковник. — Тебя брали, так сказать, на подстраховку, чтобы ты набрался опыта, подучился. Но похоже, ты и сам можешь многих и многому поучить. В одиночку, когда твои товарищи погибли, ты не спасовал, продолжил выполнение операции и, что самое главное, выполнил ее в полном объеме. Приятно служить с такими людьми, как ты, Коготь! Будешь, капитан, представлен к боевой награде.

— Служу Советскому Союзу! — чеканя каждое слово, воскликнул Коготь.

У капитана была перебинтована голова, сквозь повязку просачивалась кровь. Не ускользнуло от внимательного взгляда Костомарова и то, что левая рука подчиненного сильно опухла.

— Это результат аварии? — кивнув на забинтованную голову и покосившись на травмированную руку, спросил Иван Антонович.

— Так точно, товарищ полковник. Я чудом выжил. Был страшный гололед.

— Знаю, капитан, мне уже докладывали об этом происшествии, — перебил Костомаров и тут же попросил: — Ну-ка покажи руку.

Стесняясь, Коготь приподнял левую руку. Взглянув на желто-синюю искореженную кисть, полковник присвистнул:

— Так ты что, выходит, с одной рукой шел на выполнение этого сложнейшего задания?

— Не совсем так, Иван Антонович. Все-таки пальцы тогда я мог сжимать, — пожал плечами Коготь.

— А сейчас, капитан, ты можешь пошевелить пальцами, сжать ладонь? — строго спросил полковник.

Коготь не хотел говорить о своей травме, но пришлось.

— В данный момент не могу, товарищ полковник.

— Садись, капитан, — спохватившись, сказал Костомаров. — Что же это я раненного человека держу на ногах.

— Да ничего страшного у меня нет, Иван Антонович. Побаливает немного рука, но это мелочь. Я готов продолжить службу.

— Из железной породы людей ты, капитан, — отодвинув от стола стул, сказал полковник и приказным тоном произнес: — Садись.

Коготь опустился на стул. Полковник обошел стол и сел в свое кресло.

— А голова как? — не успел капитан ответить, как Костомаров махнул рукой: — Да ты все равно правды не скажешь.

— Все в порядке, товарищ полковник, — тихо ответил капитан.

— Вот, что и требовалось доказать. Рука сломана, возможно, пережил сотрясение мозга и, не дай Бог, еще какие внутренние травмы, а говоришь, что все нормально, — развел руками Костомаров. Иван Антонович замолчал на несколько минут, что-то обдумывая, а затем сказал: — Запомни, Коготь, ты служишь в контрразведке, а это значит, что ты относишься к особой касте людей — лучших из лучших бойцов. И даже среди них ты выделяешься мужеством, умением трезво мыслить в сложнейших ситуациях. Я должен, капитан, беречь таких людей, как ты. Беречь для выполнения особо сложных заданий, таких, с которыми никто иной не справится. А посему мы поступим следующим образом. Ты прямо сейчас отправишься в госпиталь.

— Товарищ полковник, я боксер, занимался боксом до войны. Приложу лед к руке, и через день все пройдет, — запротестовал Коготь.

— Это приказ, капитан! — жестко обрубил Костомаров и, взглянув на Когтя, добавил: — Я должен быть уверен в том, что мои подчиненные здоровы и готовы в любой момент действовать. А ты сейчас, мягко сказать, не в порядке. Поэтому тебе следует подлечить руку, тебя обследуют, проверят в госпитале. И только после этого вернешься на службу.

Полковник снял трубку телефона внутренней связи и приказал кому-то:

— Через пять минут подгоните машину к крыльцу. Доставьте капитана Когтя в госпиталь. Да, именно так. Потом доложите мне лично. — Иван Антонович бросил трубку на рычаг и, повернувшись к капитану, произнес: — Лечись там как следует, Коготь. Я тебя знаю… В этом госпитале главврач — мой лучший друг, если что, он скажет мне, а я… — полковник улыбнулся и шутя потряс кулаком. — В общем, ты меня понял.

— Так точно, товарищ полковник.

— Ты слышал, капитан, внизу будет ждать машина. Лейтенант Сомов лично тебя доставит в кабинет главврача, — Костомаров снова улыбнулся, — чтобы ты, Коготь, ненароком не сбежал по дороге. Вопросы есть?

— Никак нет, товарищ полковник.

— Тогда выполняй, капитан.

— Есть.

Коготь собрался было выйти, но Костомаров остановил его:

— Погоди, капитан, секунду. Геройский ты мужик, Коготь, вот что я еще хотел тебе сказать. Езжай в госпиталь и хорошенько подлечись, — приказал Костомаров.