Ракета стояла на стартовой площадке, и один только вид этого серого столба с конической верхушкой заставлял замирать сердца тех, кто имел хоть какое-то, пусть самое минимальное, отношение к этому чуду техники — новейшей твердотопливной баллистической ракете «Бирюза-2». Боевая оснастка ракеты представляла собой десять боеголовок по пятьдесят мегатонн каждая. Ракета падала на цель из верхних слоев стратосферы почти отвесно, развивая гиперзвуковую скорость, будучи почти неуязвимой для систем противоракетной обороны. Строго говоря, против «Бирюзы» ничего не могли противопоставить даже хваленые американские защитные рубежи ПРО. Единственным шансом поразить ракету было сбить ее на старте. Но до тех пор, пока базы НАТО не появились под самым боком Российской Федерации, этот шанс являлся крайне призрачным. Да и после того, если честно, тоже. Ракета предназначалась для мобильного базирования и устанавливалась на колесные пусковые комплексы. То есть, откуда именно будет произведен пуск и как полетит ракета, вероятный противник мог только догадываться.
Ракета уже прошла все стадии стендовых и полетных испытаний. Сегодняшний пуск был особенным, потому что боеголовки ракеты были фактически боевыми. Не ядерными, конечно, но каждая несла на себе по сто десять килограммов взрывчатого вещества высокой мощности. За пять тысяч километров от Капустина Яра, под Новосибирском, находился полигон, на котором стояли мишени — десять объектов размером с небольшой деревенский дом, разнесенные друг от друга на два — четыре километра. Предполагалось, что новая система наведения РСАН-28, установленная на ракете, позволит поразить эти мишени, не промахнувшись ни на метр.
Строго говоря, такое количество взрывчатки для испытаний не нужно. Однако на полигоне под Новосибирском должен был присутствовать министр обороны и еще целый кагал высокопоставленных военных. Для них собирались устроить шоу, потому что падающая с неба болванка — это одно, а эффектный взрыв — совсем другое. Начальство любит, чтобы результаты были заметны не только измерительным приборам и продвинутым специалистам. Вот пусть и наслаждаются.
Погода сегодня, как по заказу, была просто изумительная. Синоптики из метеорологической службы Кап-Яра говорили, что начало недели будет погожим, ясным и с легким морозом. Но буквально в субботу насыпало немного снежка, а потом еще и прихватил редкий в здешних краях легкий морозец. И получилось, как у классика в его бессмертных стихах: «Мороз и солнце, день чудесный».
Около ракеты суетились люди — шли последние проверки пускового комплекса. Такая же суета, только более статичная на вид, царила и в здании центра управления. Множество разнокалиберных мониторов и дисплеев отражали мегабайты информации, непрерывно трещали зуммеры внутренних телефонов и аппаратов ведомственной кодированной связи. Информация, как кровь, текла и по Капустину Яру, и по безымянному номерному полигону в Новосибирске, и между ними.
Сидевший на галерее второго этажа главный конструктор ракеты Иосиф Степанович Коломиец смотрел на всю эту суету, и у него дрожали руки. У него всегда дрожали руки, когда речь заходила об испытаниях его детищ. Он переживал за них, мысленно разговаривал и подбадривал. И казалось, что ракеты также мысленно отвечают ему.
Кстати, сам факт, что баллистические ракеты, если можно так выразиться, не совсем бездушные куски мертвого материала, не просто заумная композиция из металла, кремния, пластика и боевого вещества, в среде ракетчиков как-то и не обсуждался. Это было само собой разумеющимся. А кто не верит — ну найдите человека, служившего на пусковой шахте РВСН, и расспросите его, насколько получится это сделать, чтобы не нарушить его подписок о неразглашении. Возможно, этот человек и согласится рассказать о том, какой хищной, животной мощью веет от шахты, как буквально слышится в ней тяжелое дыхание многотонного монстра. Это выдерживают не все, некоторые просят перевести их подальше, некоторые просто суеверно крестятся, заступая на дежурство, а некоторые, не так уж и часто, даже впадают в такую черную хандру, что стреляются из табельного оружия, вешаются или спиваются.
Коломиец чувствовал ракеты. Но эмоции, которые были с ними связаны, для Главного были всегда положительными. И это не слишком-то удивительно. Его ракеты еще не приняли в себя мегатонны ядерной смерти, не успели превратиться в демонов, готовых сеять разрушение и хаос. Пока что они были просто молодыми хищниками, любителями поиграть и покапризничать. И страха перед ними не было ни у одного из сотрудников конструкторского бюро. Родители вообще редко боятся своих детей.
— Десять минут до старта! Отсчет пошел! — металлический голос из динамиков заставил главного конструктора встрепенуться, отвлечься от своих мыслей и подойти к перилам. В центре управления как будто бы стало потише, но суета продолжалась. Теперь в ней стало ощущаться напряжение последних минут перед стартом.
В это же самое время к воротам полигона под Новосибирском подъехали три лакированных черных автомобиля — это прибыл министр обороны со свитой. Здесь, в Сибири, уже вечерело, солнце практически опустилось за горизонт, и галогеновые фары автомобилей бросали на снег ослепительные блики.
