Полиция Российской империи - [66]

«Далее я последовательно вызывал каждого из обучаемых на средину комнаты и заставлял остальных описывать письменно его приметы, причем добивался однообразия в оценке отдельных примет, т. е. того, чтобы, если вызванный был, например, шатен, выше среднего роста, то чтобы все обучаемые обозначали его приметы именно этими терминами, а не называли его темным блондином, среднего роста или высокого роста. После некоторой практики в письменном изложении примет, я вызывал двух из обучаемых и заставлял одного из них словесно описывать приметы другого, а затем предлагал кому-нибудь из остальных обучаемых указать на ошибки в сделанном описании. Этот прием вызывал всегда очень живое и внимательное отношение к делу обучаемых. Далее я заставлял описывать приметы кого-либо из отсутствующих лиц, принадлежащих к составу Отдела, и теми же приемами добивался точного описания его примет».

«Затем я переходил к ознакомлению обучаемых с различными формами одежды, наиболее часто встречающимися при ведении филерского наблюдения, особенно с формами учащихся в высших учебных заведениях, с каковой целью у меня были изготовлены особые картонные таблицы, на которых были прикреплены отличительные части каждой формы, а именно: значки на фуражках, петлицы, наплечные знаки, пуговицы, а далее на той же таблице были написаны цвета околышей, цвета воротников, брюк и кантов».

«Наконец, я приступал к обучению так называемому „взятию по приметам". С этой целью я вызывал двух-трех человек в соседнюю комнату' и приказывал им описать приметы того или другого из оставшихся в сборной комнате их товарищей (каждому разного). Составленные ими описания я приносил в сборную (оставляя писавших в другой комнате) и, прочтя какое-либо описание, предлагал одному из обучаемых решить, чьи приметы описаны. Кстати заметить, что при этом приеме обучения я иногда ограничивался описанием лишь физических примет, не допуская описания одежды, как примет переменных. Если вызванный пытался „угадать" по двум-трем первым приметам, я доводил его до такой приметы, которая резко не подходила к названному им лицу, и этим заставлял признать ошибочность ответа. Первое время дело подвигалось слабо, но через пять-шесть занятий некоторые из обучаемых стали безошибочно определять лицо, чьи приметы им были прочитаны. Тогда я перешел к описанию таким же образом примет лиц, служащих в Отделе, но в данное время отсутствующих, не говоря, здесь ли это лицо или нет, и вскоре добился того же результата. Иногда решения бывали очень оригинальные: отвечающий говорил, что „по-видимому, хотели описать такого-то, но в такой-то примете ошиблись"».

Рядом с «комнатным обучением» шла, по терминологии фон-Коттена, «практическая подготовка», которая тоже представляется весьма любопытною по своим подробностям.

«Практическую подготовку, — рассказывает фон-Коттен, — я вел, посылая обучаемых наблюдать за мною или за кем-либо из опытных филеров, при чем последнему внушалось первое время ходить спокойно по улицам, делая лишь изредка так называемые „проверки", т. е. внезапно поворачиваясь в обратную сторону, делая остановки за углами и т. п. После того как обучаемые приучались ходить, не напирая на наблюдаемого, последнему приказывалось замешиваться в толпу, переходить с конки на конку, ездить на пароходах, курсирующих вдоль рек и каналов, пользоваться проходными дворами и проч., постепенно усложняя применяемые для „сбрасывания наблюдения" приемы».

«Все это проходилось лишь в общих чертах, преследуя цель только ознакомить обучаемых с наиболее характерными приемами наблюдения, а затем обучаемые посылались уже и в настоящее наблюдение на вокзалы. При вечерних докладах, каковые я принимал всегда лично, обучаемым разъяснялось, правильно ли они поступили в том или ином случае; объяснялись признаки, по которым можно было догадываться о месте жительства наблюдаемого и о том, приезжий ли он, или постоянный столичный житель; как определить, случайная ли встреча произошла у него, или заранее условленная; тяжел ли сверток, несомый наблюдаемым, или легок; в каких случаях можно бросить своего наблюдаемого, и когда филер обязан сделать это; как поступать в случае потери наблюдаемого. Независимо этого, мною производилась поверка наблюдения на постах лично, или через заведующего наблюдением и опытных филеров, и наблюдение старых филеров за молодыми без ведома последних (это имело значение и для контроля над представляемыми счетами)… Кроме того, так как мои надзиратели ежедневно обходили все свои гостиницы и меблированные комнаты, проходя таким образом по весьма большому числу улиц, то мною был установлен порядок, что каждый из них при ежедневном приходе в отдел, давал справку, кого из филеров и где он видел и при каких обстоятельствах, т. е. стоящим на месте, идущим, или едущим, что также служило и для поверки денежных счетов».

«Для поддержания интереса к занятиям мною широко практиковалась система мелких наград в 1–5 рублей, а иногда и штрафы».

«Понятно, что все вышеперечисленные приемы обучения применялись не строго в такой последовательности, как описано: комнатное обучение чередовалось с практическим, и, кроме того, к каждому последующему вопросу программы я старался переходить естественным путем, по мере встречи на практике того или иного вопроса, хотя бы этим и нарушалась вышеприведенная последовательность».