Полиция Российской империи - [63]

Придя к участку, Савчук попросил товарища пойти с арестованными к дежурному околоточному надзирателю, сказав, что забежит на минутку в казарму за записной книжкой, которую забыл под подушкой.

В казарме было тихо, прикрученная лампа тускло освещала длинную комнату с рядами кроватей, на которых мирно спали утомленные за день городовые. Дремал, облокотившись на стол, и дневальный.

Подойдя осторожно, чтобы не разбудить дневального, к своей кровати, Савчук вынул из кобура револьвер, приложил к виску дуло и, проговорив: «Господи, прости, мертвые сраму не имут», — спустил курок… [92]

Праздник Управления С.-Петербургского Градоначальнина и столичной полиции

С разрешения Господина Министра Внутренних Дел, статс-секретаря П. А. Столыпина, по докладу С.-Петербургского Градоначальника, Свиты Его Величества генерал-майора Д. В. Драчевского, 9-го мая, в день перенесения мощей св. Николая Чудотворца, установлен праздник Управления С.-Петербургского Градоначальства и столичной полиции. По этому случаю, после Богослужения в церкви Градоначальства, в 1 час дня, в конногвардейском манеже, было совершено молебствие, а затем состоялся парад чинам столичной полиции, речной полиции и служителям пожарной и полицейской команд, под общей командой полицеймейстера, полковника В. Ф. Галле. Ровно в час дня в манеж прибыл С.-Петербургский Градоначальник, Свиты Его Величества генерал-майор Д. В. Драчевский, встреченный помощниками Градоначальника: генерал-майором О. И. Вендорфом и действительным статским советником В. В. Лысогорским, и другими высшими должностными лицами. Приняв почетный рапорт командовавшего парадом, Г. Градоначальник обошел выстроившиеся команды. Затем, был отслужен молебен с провозглашением Царского многолетия и возглашения вечной памяти всем чинам столичной полиции, погибшим при исполнении служебного долга. После окропления духовенством собравшихся на параде команд св. водой, Г. Градоначальник обратился с речью, в коей, поздравив с первым общим праздником, пожелал, чтобы этот праздник всегда объединял всех лиц, служащих в Управлении Градоначальника и столичной полиции для честной, верной и самоотверженной службы Царю и Отечеству. В заключение речи, Г. Градоначальник провозгласил тосты за драгоценное здравие Государя Императора, Государынь Императриц, Наследника Цесаревича и главнокомандующего войсками гвардии и петербургского военного округа, Великого Князя Николая Николаевича, которые были покрыты восторженными кликами «ура» и звуками гимна, исполненного оркестром пожарной команды. Парад закончился церемониальным маршем. Выразив благодарность за блестящий парад, Свиты Его Величества генерал-майор Д. В. Драчевский пригласил высших чинов Управления Градоначальника и столичной полиции, а также приставов и других начальников отдельных частей к себе на завтрак. Всем нижним чинам было предложено угощение в помещениях команд[93].

Глава XII Школа филеров

При охране «существующего государственного и общественного порядка» департамент полиции «в целях освещения замыслов вожаков революционного движения», пользовался, с одной стороны, «внутренней агентурой», а с другой — «наружным наблюдением»; наиболее ценные сведения доставлялись департаменту именно «внутренним» наблюдением, которое осуществлялось при помощи разного ранга «сотрудников», иногда весьма крупных провокаторов, проникавших в самую глубь революционных организаций, причем для замаскированна истинного характера своей деятельности этим полицейским агентам приходилось принимать иногда самое серьезное участие в работе революционных организаций. Дегаев, Геккельман-Ландезен, Азеф, Малиновский иногда шли в своей революционной работе так далеко, что это совсем не соответствовало планам их руководителей, так как ни Судейкин, ни Плеве, конечно, не предполагали, что на них обрушатся удары их агентов; однако, опасность такой игры с огнем не могла заставить департамент полиции отказаться от услуг своих секретных «сотрудников», так как все же, благодаря им, получались весьма обстоятельные сведения и о личном составе противоправительственных партий, и об организации их, и о методах борьбы, принимавшихся в тот или иной момент, и о важнейших планах революционных деятелей. Сведения эти представлялись руководителям политического розыска настолько существенными, давали им, по-видимому, такую надежную опору для охранения «исторических устоев» от всяких злонамеренных покушений, что из-за их добывания стоило идти и на явный риск, как это разъяснял Столыпин по поводу разоблачения азефовщины.

Конечно, с материалом, доставляемым этой внутренней агентурою, не могли ставиться рядом те сведения, которые получались при помощи наружного наблюдения; тем не менее пренебрегать подобными сведениями департамент не считал возможным и, напротив, прилагал все время серьезнейшие усилия к тому, чтобы расширить круг деятельности агентов наружного наблюдения, настаивая, что именно благодаря наружному наблюдению, умело поставленному, он мог во многих случаях достигнуть весьма успешных результатов в своей борьбе с различными революционными организациями; наружным наблюдением, без содействия даже иногда внутренней агентуры, раскрывались опаснейшие предприятия революционных кружков, излавливались пропагандисты противоправительственных учений, накрывались тайные типографии, захватывались транспорты революционной литературы, фабрики взрывчатых веществ, в корне подрывались террористические акты и т. п. Такие плодотворные результаты получались вследствие умственного развития агентов наружного наблюдения, вследствие серьезной теоретической и практической их подготовки опытными, авторитетными руководителями политического розыска. Однако, наряду с достоинствами, департамент находил в агентах наружного наблюдения и довольно много существенных недостатков, а поэтому, кроме обстоятельной инструкции, признавал необходимым озаботиться серьезным обучением и воспитанием филеров, т. е. агентов наружного наблюдения. Особенно внимательно отнесся к этому вопросу департамент полиции во времена Столыпина, когда выдвинулась даже на очередь идея основания специальной школы филеров.