Полиция на похоронах. Цветы для судьи - [131]

В лице тоже читалась сила: квадратная челюсть, грубоватая жирная кожа, хорошие зубы, широко расставленные серо-голубые глаза.

– Хорошо, что вы пришли. Я все не решалась вам позвонить. Проходите, располагайтесь, можете курить.

Мистера Кэмпиона вновь поразил чересчур старательный выговор женщины. Безупречное самообладание было у нее, видимо, в крови.

Собака сходила с ума от радости по поводу гостя, шумно бегала вокруг, несмотря на замечание хозяйки: маленькая гладкошерстная дворняга песочного цвета, живая и гибкая, с тонкими ногами. Кэмпион протянул руку, пес немедленно дал лапу. Альберту стало смешно.

– Джордж, не позорься. Лежать! Вот глупыш, правда?

Женщина говорила со смехом, но в глазах ее стояли слезы. Она отвернулась, взяла с каминной полки сигареты и спички, прислуживая гостю без малейшей неловкости, – точно сиделка или официантка в кафе. Альберт закурил.

Комната, куда его привели, отражала внешний вид дома. На полу была красно-серая плитка, мебель из темного дуба, простая, без претензий, под окнами – софа, перед камином – большой мягкий диван Честерфилд, по бокам от него стояли два обитых ситцем кресла.

Тедди Делл выдвинула самое большое и удобное из них.

– Садитесь, – пригласила она, и гость послушно сел.

Мистер Кэмпион, человек совсем не притязательный, ни на минуту не допустил, что подобную заботу о его комфорте, подобное безоговорочное отношение к его удобству как к чему-то крайне важному, он заслужил личным обаянием. Нет, дело в другом: Тедди Делл вела и будет вести себя так всегда, поскольку принадлежала к несчастному женскому братству – в него входят некоторые жены, отдельные матери и все любовницы, – которое верит, будто в мужской природе есть нечто великое, чему стоит служить.

– Мне показали вас на слушании. Говорят, вы заинтересованы в деле, – начала она, усаживаясь напротив и одной рукой прикрывая лицо от каминного жара. – Идти в полицию я по очевидным причинам не хочу. Он бы этого не одобрил, а она всего лишь дитя, правда? К тому же ее окружают милые люди, которые такого не поймут. Поэтому я пошла к вам домой. Увидела вместе с вами ее и решила, что мне лучше исчезнуть. Видите ли, она ничего обо мне не знает.

Машинально кивнув, мистер Кэмпион некстати подумал: интересно, кого Тедди Делл подразумевает под «милыми людьми»?

– Меня беспокоит вот что. В тот четверг Пол из конторы пришел сюда, а полиции это неизвестно. Я хотела посоветоваться с кем-нибудь, нужно ли рассказывать. Он четырнадцать лет прятал меня от своей семьи, и я не вижу смысла открывать все теперь, если эта информация не поможет.

– Четырнадцать лет? – невольно вырвалось у мистера Кэмпиона.

Она прямо посмотрела на него.

– Я встретила Пола во время войны, во Франции. Здесь живу с двадцать третьего года.

Взгляд Тедди Делл перебежал с лица собеседника на желтые стены, в глазах застыло неопределенное выражение.

– Я не ожидала, что Пол женится, – отрывисто сказала она. – Но он был прав: это ничего не изменило. Потому-то я и жалела девочку. За что ей такой брак? Она, видимо, очаровала молодого кузена, поддразнивала его да заигрывала, пока тот совсем не потерял голову… Хотя все равно не пойму, почему убийцей считают его. У моего милого дружка врагов хватало – ох и характер у него был!..

Тедди Делл умолкла, поджав губы.

Мистер Кэмпион посмотрел на собаку – та лежала на коврике у камина: нос между передними лапами, уши настороженно приподняты. Постепенно в поле зрения Альберта попало и другое: на комоде – небольшой серебряный кубок за победу в гольфе; за угольным ящиком, который одновременно служил стульчиком у огня, – домашние туфли, посеревшие от старости, давно забытые.

– Долго ли мистер Бранд пробыл здесь в четверг?

– Нет, долго он не мог – очень был занят. На службе его наверняка будет не хватать. На нем ведь все держалось, да?

Она говорила с такой тоской, что мистер Кэмпион на миг увидел порывистого, суетливого, немного смешного Пола его же глазами. Покойный верил в собственную бесценность.

– Мы хотели поужинать, затем он планировал почитать. С тех пор как Пол стал известен, мы почти никуда не выходили вместе. Я не настаивала, не дурочка. Но он прибыл около четырех и сказал, что остаться не сможет. Поэтому я сделала ему чаю, и Пол ушел. Я удивилась, что он не позвонил в воскресенье, а в понедельник увидела газеты.

Ее голос дрогнул, однако Тедди Белл замечательно им управляла – из уважения к чужому присутствию, понял мистер Кэмпион.

– Вам известно, куда Пол направился отсюда?

– Я знаю только то, что он сказал, а врать ему смысла не было. Да Пол и не врал мне никогда – мы слишком хорошо друг друга изучили. Он попросил прощения: «Извини, что не смогу остаться, Тед. Мне нужно забрать ключ в Кэмден-тауне, потом примчаться назад и успеть в Британский музей». Я спросила, заглянет ли он ко мне позже. «Увы, сегодня вечером буду занят. Позвоню в воскресенье».

Тедди Белл умолкла, чуть отвернула лицо – так, чтобы оно было в тени. Мистер Кэмпион решил, что не смеет больше навязываться.

– Большое вам спасибо, – с запинкой начал он. – Я, конечно, сообщу, если вам нужно будет предпринять дальнейшие шаги, однако вполне вероятно, этого не понадобится – если вы сами не захотите…