Полет орла - [48]
Между колоннами французов шли пьемонтцы, неаполитанцы, баварцы, гессенцы, вюртембержцы, голландцы, саксонцы, австрийцы, пруссаки… Отдельно ехали польские уланы князя Понятовского… Сеславин узнавал их по штандартам и покрою мундиров. Заметил он, что шинели у большинства солдат изодраны, прожжены, заляпаны грязью, исчернены копотью, у некоторых поверх мундиров наброшены партикулярные плащи с пелеринами, мужицкие армяки, женские шали и салопы; кавалерийские и артиллерийские лошади выглядели истощенными, не отличаясь от костлявых кляч, тащивших маркитантские фуры.
Глазом опытного военного Сеславин сразу определил: перед ним не разведывательные отряды, не арьергард, это основная сила огромной армии захватчиков.
После страшного ущерба, полученного при Бородине, после западни, которой оказалась охваченная пожаром Москва, после чувствительного удара под Тарутином «Великая армия» Наполеона уже ощущала свою неизбежную гибель, но была еще грозным, боеспособным войском.
С цокотом проплывали кавалерийские эскадроны, тяжело катила артиллерия, – Сеславин насчитал более пятисот орудий.
Стройными колоннами, соблюдая порядок и интервал между рядами, мерно шагали солдаты в синих мундирах, красных эполетах и медвежьих шапках… Сеславин невольно напрягся: зрелище, развернувшееся перед ним, сильно его взволновало. Досада, гнев, бессильная жажда отмщения поднялись в душе… Он едва не выдал себя, когда в центре гвардейских полков, в окружении маршалов, ехавших верхом или в открытых колясках, показалась карета и у окна – желтовато-бледное, непроницаемое лицо человека в сером сюртуке и черной, низко надвинутой треуголке.
Что если удачный выстрел?! Нет, слишком далеко. Бесполезное геройство… Он не раз доказывал в сражении, что готов жертвовать жизнью, но – не напрасно. Впрочем, решит ли верный прицел исход войны? И смеет ли разведчик, получивший задание, поступать столь опрометчиво, когда главнокомандующий не осведомлен еще о движении неприятеля?
Вымахать бы всем отрядом из чащи с гиканьем, свистом, занесенными саблями и отточенными жалами дротиков… Раскручивая арканы, окружить карету Наполеона! Да тут ведь и Коленкур, Даву, Мюрат, Бертье, Ней… Неосуществимо! С малым отрядом храбрецов не пробиться сквозь гранитные ряды французской гвардии…
На версты растянулся обоз: фуры с награбленным добром, с больными, ранеными, маркитантами, актерами, поварами, проходимцами и барышниками разных национальностей, с женами и детьми иностранцев, ушедших из Москвы с наполеоновской армией.
Небо окончательно насупилось, пригасило краски, серая завеса задернула даль. Полил дождь. Остроту звуков заглушило монотонным шуршанием и плеском.
Сеславин осторожно спустился с дерева и попятился в заросли кустов. Оглядываясь, шел с полверсты, потом бросился бежать через мокрое, хлещущее мокрыми ветками чернолесье.
Отряд ждал его, укрывшись от дождя под деревьями. Шли между партизанами уже обеспокоенные разговоры. Вестовой Сеславина Архип перешел с глуховатого ворчания на занудное нытье, как обычный дядька барского подростка:
– Ведь какой, ей-богу… «Я, – говорит, – один всё узнаю. Ждите!» Вот и ждем. Сколь ждем-то, ваше благородие?
– Более пяти часов, – вздохнув, ответил прапорщик Габбе.
Казачий старшина Гревцов, нахмуренный, едва сдерживал крепкие казацкие выражения И, видимо, уже не ждал успешного завершения этого рискованного предприятия.
– Срок-то вышел, – мрачно проговорил он, обращаясь к штаб-ротмистру Алферову. – И я ведь тоже Александра Никитича просил: «Возьмите, мол, полусотню казачков. Все же надежней, чем одному-то». Один человек, он и есть один. Если шо сорвалось, не вышло, так и некому подсобить.
– Сидим, как пни, ни с места. Дятел стучит, синица тенькает. Брусника вон поспела. Тишь да гладь, да Божья благодать… А что нам от благодати-то ентой толку? Вдруг Аляксандра Микитич на засаду напоролси? Али еще как? А? Что делать-то? Ой, бяда! – Архип закрестился и вроде бы мазнул пальцем по глазам, прослезился от муторного предчувствия. – Иисусе Христе, сыне Божий, помилуй нас.
Кто-то из казаков даже озлился на сеславинского вестового, чуть ли ни по шее ему возжелалось бы того треснуть. Но, сдерживаясь, сказал с досадой:
– Брось причитать, дядя, без тебя тошно. Ты ж солдат, а не баба. Ваше благоролие, – вдруг самочинно обратился казак к штабс-капитану, – пора. Может, отряду выступать?
– Ну, ты тут еще будешь встревать, Ситников! – оборвал его старшина Гревцов. – Стой, не шуми, удила жуй.
Алферов поморгал, поглядел на серое небо, проговорил размеренно:
– Александр Никитич оплошности не допустит, зря не пропадет, не поддастся. Раз приказал, надо ждать. Потерпи еще. Ежели не объявится через час, тогда…
– Александр Никитич, долго как! – развеселились тут же молодые офицеры Габбе и Редкин.
– Ваше благородие, живой! – присоединился к веселью молодых Гревцов и повернулся к вестовому. – Ну, шо я тебе гутарил? Эх, ты, дядя!
– Что там? – понимая, что такая затяжная разведка неспроста, спросил Алферов.
– Плохо, братцы, – тяжело дыша, объявил Сеславин. – Басурманы из Москвы ушли, маршируют на Боровск. Пока не стемнело, надобно захватить языка. Командование наше еще не знает.
Царь Саул (1029–1005 гг. до н. э.) — едва ли не самый почитаемый из древних правителей Израиля. По легенде, он был призван на царство еврейским народом, вопреки воле судей и пророков, руководивших в те времена жизнью страны. Ведя непрерывные войны с агрессивными соседями, Саулу в итоге удалось собрать разрозненные земли колен Израилевых в единое государство. Однако преждевременная гибель Саула и его сыновей помешала основанию его династии…
В новую книгу известного писателя и историка Валентина Пронина вошли две историко-приключенческие повести о знаменитых европейцах-путешественниках. Повесть «Завещание мессера Марко» рассказывает о необычайных приключениях известного венецианского купца, дипломата и писателя Марко Поло (1254–1324), совершившего многолетнее путешествие через страны Средней и Центральной Азии в Китай и больше пятнадцати лет состоявшего на службе у хана Хубилая – внука Чингисхана, завоевателя и правителя Китая, – в качестве его официального торгового и дипломатического представителя в Индии, Иране и Персии. Повесть «Великий поход командора» посвящена знаменитому португальскому мореплавателю, торговцу и пирату Васко да Гаме, графу Видигейра (1469–1524), который на четырех маленьких каравеллах в компании со своим братом Пауло совершил в 1497–1498 гг.
Бывший сотрудник одного из столичных НИИ, выйдя на «досрочную» пенсию, однажды обнаруживает, что его верная и скромная жена занимается самыми непотребными делами – прелюбодействует, да еще музицирует в лесбийском клубе «Золотая лилия». Не вынеся такого позора, пенсионер кончает жизнь самоубийством. Но когда местные сыщики взялись расследовать это дело, то неожиданно столкнулись с серьезным сопротивлением и даже прессингом со стороны ряда влиятельных чиновников. А после странной гибели вдовы пенсионера дело приняло и вовсе непредсказуемый оборот…
Страницы книги, посвященной судьбе выдающегося поэта Древнего Рима Гая Валерия Катулла (I век до н. э.) погружают читателя в сказочный и трагический мир истории, наполненный бурными событиями периода кризиса римского общества. Лирика Катулла, его пылкий характер, сложные взаимоотношения с друзьями и недругами, дерзкое отношение к сильным мира сего, страстная любовь к известной безнравственной красавице Рима позволяют ощутить живое дыхание эпохи, которая предстает перед нами и в ярких образах Цезаря, великого оратора Цицерона, полководцев Красса и Помпея, мятежного сенатора Катилины…
Последние месяцы царствования Бориса Годунова. С хриплым граем тучами летело воронье к столице. У западных границ Гришка Отрепьев, выдав себя за убитого царевича Димитрия, возглавил польское войско, которое под предлогом восстановления его на престоле вторглось в Московское царство. К ним присоединяются и казаки.Осада Москвы и Смоленска, интриги Шуйского и Самозванца, второй Лжедмитрий и польский королевич Владислав – длинная вереница имен и испытаний ждет землю Русскую, прежде чем тяжелая шапка Мономаха увенчает достойное чело первого царя новой династии.
Основой сюжета романа известного мастера приключенческого жанра Богдана Сушинского стал реальный исторический факт: покушение на Гитлера 20 июля 1944 года. Бомбу с часовым механизмом пронес в ставку фюрера «Волчье логово» полковник граф Клаус фон Штауффенберг. Он входил в группу заговорщиков, которые решили убрать с политической арены не оправдавшего надежд Гитлера, чтобы прекратить бессмысленную кровопролитную бойню, уберечь свою страну и нацию от «красного» нашествия. Путч под названием «Операция «Валькирия» был жестоко подавлен.
Когда Человек предстал перед Богом, он сказал ему: Господин мой, я всё испытал в жизни. Был сир и убог, власти притесняли меня, голодал, кров мой разрушен, дети и жена оставили меня. Люди обходят меня с презрением и никому нет до меня дела. Разве я не познал все тяготы жизни и не заслужил Твоего прощения?На что Бог ответил ему: Ты не дрожал в промёрзшем окопе, не бежал безумным в последнюю атаку, хватая грудью свинец, не валялся в ночи на стылой земле с разорванным осколками животом. Ты не был на войне, а потому не знаешь о жизни ничего.Книга «Вестники Судного дня» рассказывает о жуткой правде прошедшей Великой войны.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Излагается судьба одной семьи в тяжёлые военные годы. Автору хотелось рассказать потомкам, как и чем люди жили в это время, во что верили, о чем мечтали, на что надеялись.Адресуется широкому кругу читателей.Болкунов Анатолий Васильевич — старший преподаватель медицинской подготовки Кубанского Государственного Университета кафедры гражданской обороны, капитан медицинской службы.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.