Полет орла - [13]

Здоровье возвращалось медленно. Но все-таки возвращалось. И не столько от припарок и бальзамов сомнительных эскулапов, сколько от внутренних сил молодости.

Сеславин нередко посещал Михайловский замок, где началась его гвардейская служба. Темным видением наплывали в воображении мысли о циничном и жестоком убийстве императора Павла руками аристократов, подталкиваемых агентами иностранных (преимущественно английских) послов. Там, где флейты высвистывали маршевые наигрыши ежедневных вахт-парадов, теперь была угрюмая тишина. Редкие часовые стояли при въезде и кое-где на крутой лестнице. Настало лето. Белесое небо простиралось над болотистыми пространствами. Солнце превращало темную воду в бледное золото и вспыхивало внезапными огнями в дворцовых садах. Каналы были неподвижны, как зеленые зеркала, в них отражались переросшие купы цветущей сирени. Настроение Александра складывалось таким образом, что гатчинские места привлекали его своим безлюдьем. Он проходил мимо полосатой будки гренадера и прогуливался по дальним дорожкам. А сады разрослись и словно застыли в пышном оцепенении. Иногда он бормотал нараспев стихи, автора которых не помнил:

Ночь опустила тьму на старые сады.

Холодный ветр свистит и бьется на полянах.

И сердце верное, все в пламени и ранах

Трепещет с полночи до утренней звезды.

Может быть, томный девичий взгляд и несколько слов, сказанных ласково или таящих коварство, тревожили его воспоминания?

Он старался отвлечься занятиями не только по военной истории, но и принялся за регулярные записи о текущих событиях, ибо склонность к литературно высказанной мысли явно присутствовала в его натуре.

Со временем Сеславин даже начал писать работы для представления в Артиллерийский департамент Военного министерства. Он высказывал в своих работах немало интересных взглядов по поводу более успешного использования и быстроты передвижения орудий, что, по его мнению, способствовало бы отмене обозов с зарядными ящиками. Александр предлагал заменить повозки специальными вьюками, с помощью которых гораздо маневреннее возможно стало бы передвижение конной артиллерии. «Во всех случаях, где должно усилить огонь, зажечь ли отдаленную деревню, в которой засел неприятель, словом – где нужна поспешность, там употребляется конная или летучая артиллерия», – писал Сеславин. «Мнение» Сеславина подшили в дело и отправили в военный архив. В департаменте приняли его «мнение» к сведению, тем и ограничились.

Глава вторая. Дунайские крепости

I

Султан Селим III, худощавый человек среднего роста, с подстриженной бородой, одетый в полувосточный, уже с каким-то европейским оттенком костюм – подобие сюртука с золотыми пуговицами и орденом, на который наверняка ушла горсть драгоценных камней, сидел в широком ярко-алом кресле во вполне партикулярной позе. На голове его красовалась шапочка, расшитая золотыми арабесками. Напротив в мундире с белой лентой и орденом Почетного легиона почтительно наклонил голову посланник Наполеона генерал Себастиани.

Позади султана, слегка прислонившись могучим туловищем к инкрустированному столику, ухмылялся в густую бороду военный визирь султана Юсуф. Беседа продолжалась.

– Русские не обладают достаточным количеством войск, чтобы напасть на граничащие по Дунаю крепости вашего султанского величества. Наоборот, по мнению разведчиков из специального военного подразделения императора Франции, они, то есть генералы русской армии, полностью поглощены, после разгрома австрийских и русских войск под Аустерлицем, хоть какой-то подготовкой в сдерживании приближающейся к границе России великой армии Франции. Это совершенно очевидно, Ваше Величество. Вот карта, где указаны расположения немногочисленных русских гарнизонов, находящихся у южных областей России.

Себастиани несколько витиевато, но свободно говорил по-турецки, хотя султан приказал позвать переводчика, молодого грека, владеющего французским.

С глубоким поклоном получив карту из рук Себастиани, переводчик передал ее по знаку султана военному визирю Юсуфу. Тот нахмурил толстые брови и сузил еще больше тюркские черные глаза, всматриваясь в картографические обозначения и надписи, сделанные по-французски и по-турецки.

– Да, владыка франкских стран, непобедимый император Наполеон, по воле Аллаха, продолжает громить своих врагов, – торжественно произнес после этого султан Селим. – И мы здесь также не думаем дремать. Мы давно хотим возвратить Кавказ и Крым. Там нас ждут преданные мусульмане, в не столь давние времена жившие в собственном ханстве с троном Гиреев в Бахчисарае, всегда почтительно исполнявших волю Стамбула и не дававших покоя дерзостным гяурам-урусам. Также и преданные племена Кавказа склонялись покорно у ног султанов Турции. По стечению несчастливых обстоятельств, урусам удалось захватить наши старые владения. Но Аллах меряет время и, когда захочет, изменит положение вещей и восстановит справедливость.

Султан сделал характерное движение, коснувшись кончиками холеных пальцев своего смуглого лба и седеющей бороды.

– Блистательная Порта, в лице Вашего Султанского Величества, должна твердой ногой встать на побережье Черного моря и вновь во всем своем величии править Крымом, Кавказом и прилегающими территориями. Следует возвратить Азов и Очаков, Кинбурн, Яссы, Измаил.