Полет над пропастью - [116]

— Конечно, спросишь, зачем я все это написал? Да для того чтоб знала, я никогда не вернусь к тебе.

— И не считай козлом или бабником, я не отношу себя к этим категориям людей. Просто с недавнего времени научился заново уважать в себе мужчину и человека, перестал быть зависимым от вздорной, распутной бабенки, ведь если признаться честно, я давно потерял к тебе интерес и желание. Все заставлял себя не оплошать в постели. А потому наши ночи казались мне мучительными и бесконечными. В таком режиме долго не протянешь.

— Теперь я счастлив по-настоящему. У меня наконец-то, впервые в жизни, появилась желанная женщина. Она отдается без условий и условностей. Эльза — моя жена перед людьми и Богом. Как тебе ни смешно, мы ждем ребенка. Жена не говорит, что не успею вырастить, что я гожусь в деды, а не в отцы, как считала ты. Она верна и любит, я отвечаю взаимностью.

— Кстати, передай от меня привет Варваре. Пусть она простит, перед нею единственной я виноват. Дай Бог ей счастья с другим. Она того заслужила. Жаль женщину, мало радости выпало на ее долю. Ты у нее есть, но тебя и нет. Может твой сын сумеет ей заменить непутевую, бездушную дочь. Варя хороший человек и мне с нею было действительно здорово! Я буду помнить эту женщину всегда, до конца жизни. Тебя вычеркну из памяти, как самую черную ночь в судьбе. Какое счастье, что она закончилась!

— Я не даю тебе свой адрес! Ведь его оставляют друзьям и людям, с какими хочется встретиться вновь. В этом случае скажу честно: — «Да минует меня чаша сия!»

…Анжела сложила исписанные листы, положила их в конверт, долго смотрела невидящими тазами в темный угол дома. Ей было обидно и больно, горько, что даже поделиться своей бабьей бедой было не с кем. Сухие рыдания разрывали душу, но слез не было. Только кулаки сжимались судорожно в бессильной злобе.

— Козел! Нечисть! Отморозок! Отвел душу, кобель! Уж лучше б смолчал и не писал эту хренатень! Ты был несчастным? А я была ли счастлива с тобой, отрыжка свинячья? Разве ты мужик, собачье говно? Жил на моей шее как пиявка! Себе ни одной тряпки не купил. Когда тебя одела и обула, стала не нужна! О чем раньше думал? Не можешь обеспечить семью, не заводи ее. На одном только члене она не удержится. Потому, ни с одной бабой не ужился. И моя мамашка долго не выдержала б! Я ли ее не знаю! Ты нашел женщину по себе? Да будет базарить, хорек! Присосался к кошельку и все на том! Но и эта раскусит отморозка, выкинет, как клопа из постели! Куда поползешь, кила овечья? Ты никому не нужен, кретин подзаборный! Подумаешь, он не вернется! Ну и хрен с тобой! Кто тут по тебе заплачет? Да таких, хоть юбкой черпай на каждом углу! Сколько хахалей из-за тебя, мудака, упустила! — говорила Анжела в темноту дома.

Она еще долго ругала, кляла Мишку, но, выкурив сигарету, успокоилась:

— А чего я зашлась? Вот дура! Ни сокровище потеряла! Всего-навсего облезлый хахаль не захотел вернуться. Ну и хрен ему в жопу! Хорошо хоть предупредил, что притормозился там. А то бы ждала его два года! Теперь руки развязал! Могу клеить кого угодно и не оглядываться, что пробурчит мне в постели интеллигент из коровника! А ведь он, если по сути, самого себя не смог бы прокормить на свою зарплату. Смех признать такое вслух, — досадовала баба и вдруг заметила мелькнувшую за окном тень.

— Кто это? — испугалась Анжелка, отпрянула от окна вглубь комнаты. И вдруг вспомнила, что Мишки нет, а значит, можно заклеить любого хахаля.

Баба выглянула в окно, но во дворе никого. Она прислушалась. Уловила звук шагов поднимающихся по лестнице на чердак. Анжелка мигом свернула к лестнице, увидела захлопнувшуюся дверь чердака и крикнула:

— Эй! Кого черти принесли? Живо вытряхивайтесь! Не то милицию вызову, всю деревню подниму на ноги! — стучала по лестнице палкой.

Дверь чердака открылась. И Анжелка услышала:

— Мам! Ну, чего шумишь? Это я, Андрей! — узнала голос сына. Баба, чертыхаясь, вернулась в дом, задумалась, как станет жить дальше?

— Конечно, оставаться в деревне больше нет смысла. Нужно продать дом и перебираться в город. Там не спеша, подыщу работу, охмурю какого-нибудь лоха и заживу, забив на всех с прибором, — улыбалась сама себе.

— Вот только сначала нужно появиться в городе, разведать обстановку, приклеиться где-нибудь на фирме, застолбить для себя место, а уж потом всем остальным заняться, — решает Анжелка.

— А что если к Ваське подвалить? У него теперь этих фирм по городу не счесть! Подыщет что-нибудь для меня. Ведь ни чужой, помочь должен. Зачем самой бегать искать, этот и на зарплату не поскупится. Его главное разжалобить. Скажу, что Мишку выгнала. Поняла, что не люблю. А теперь без копейки осталась, сижу на одном хлебе. Тут же Андрейка приехал на лето, его и покормить нечем. Так Вася завтра утром примчится. Багажник так загрузит, что до конца года харчей хватит. Добавлю, будто Мишка теперь в Германии, а перед уходом все деньги забрал.

— Нет, нельзя говорить, что выгнала. Вася не поверит, что выкидывая козла, позволила ему забрать все деньги. Василий посмеется над брехней. Скажу, как есть, что уехал в командировку, взял все деньги, а там новую юбку нашел. Возвращаться не собирается…