Полет на Плутон - [13]

Наташа любила внимание, желательно положительное, и весь ее внешний вид притягивал к ней это самое внимание. У нее было много знакомых и приятелей, она была весьма общительной и коммуникабельной девочкой. А еще она много всего знала, потому что хорошо училась, за это отец поощрял ее рублем, и рубли эти она копила. Она говорила, что сама не знает зачем копит, но нутром чует что делать это надо. Олег никогда не обращал внимания на номинал купюры, которую давал Наташе за пятерку в дневнике, он давал первую купюру, которая попадала ему в руку. В карманах его брюк и рубашек всегда были беспорядочно рассованы деньги. Часто Наташке доставалась пятитысячная купюра, тогда они только вошли в оборот и Олегу нравились эти новые красивые бумажки, поэтому он часто просто менял мелкие деньги на крупные пятитысячные, и они всегда были в недрах его карманов.

О том, чем нелегально занимается Дядя Олежа, его семья знала весьма поверхностно. Он никогда не смешивал «подработку» и семью. Они знали, что Олег занимается чем-то незаконным, но чем именно не знали. Меньше знаешь, крепче спишь. И тетя Марина, и Наташа знали, что Олега может не быть несколько суток, и что если что-то плохое случится им сообщит доверенное лицо. В первый же день Дядя Олежа сказал мне, что о его занятии мне нельзя говорить с «его девочками». Я была бесконечно рада уже тому, что просто могу общаться со сверстницей, к тому же она не будет задавать лишних вопросов. Каждая из нас знала границы и за их пределы не выходила многие годы.

В Серебряном бору у Олега была дача, а жили они в Москве, на Бауманской. Около двадцати лет назад Олег спас и буквально выходил одного очень богатого и весьма опасного дельца. Тот в качестве «спасибо» положил в карман Олега ключи от квартиры в сталинском доме. Квартира была шестикомнатной, так как была переделана и объединена из двух квартир. На лето же они выезжали на дачу. Отсюда Олег ездил на работу и по прочим делам, а его девочки жили тут все лето. У Олега была небольшая, но очень и очень приличная парусная лодка, он гордо называл ее яхтой. На ней мы так же гордо рассекали просторы Строгинского залива, Бездонного озера, Химкинского и Клязьминского водохранилищ и Москвы-реки вообще. Это было замечательное время. Мне разрешали общаться с другими людьми, хоть и ограничивая темы для разговоров, у меня появилась подруга с которой мы купались, загорали и шатались по лесу. И вообще, мне очень понравилась их семья, и в ней мне было уютно и комфортно. Гога возил меня в гараж к Олегу, там мы вели с ним долгие откровенные беседы. Олег рассказал мне столько, сколько за всю жизнь не рассказывала мама. Он все подтверждал с научной точки зрения, ссылаясь на книги которые заставлял меня читать.

Лето близилось к концу и меня надо было определять в школу. Я никогда не напоминала Гоге о его обещаниях, я привыкла к тому, что он их просто выполнял. Мы все были дома, к нам пришли Олег с Мариной. Все они были серьезные, но улыбались. Мы сидели за столом на веранде и все молчали. Я видела, что они хотят мне что-то сказать, но не решаются. Я хотела было спросить в чем дело, как Олег нарушил молчание.

— Рита-Рита-Маргарита, хочешь жить с нами? — выпалил он?

— Все вместе? — уточнила я.

— Нет, только ты с нами, а мама с Вахтангом отдельно. Я устрою тебя в школу, будешь учиться с Наташкой в одном классе.

— Хочу! — радостно ответила я.

— Тут такое дело, — начал Гога, — помнишь, мы с тобой говорили о законах и о том, что у тебя обязательно должен быть опекун?

— Да. Так в этом подвох? А то вы все такие напряженные, хотя говорите хорошие новости.

— Да, в этом. Чтобы законно все оформить мама должна будет на бумаге умереть, а ты остаться сиротой. Мы будем видеться, но гораздо реже, пару раз в месяц. А Дядя Олежа с тетей Мариной будут твоими официальными опекунами, на бумаге, почти родителями.

Я смотрела на Гогу в растерянности, мне давали шанс на нормальную жизнь, но я должна буду расстаться с Гогой.

— Ты же этого хотела, дочунь?

Мама молча проглотила это, видно хотела красиво избавиться от меня, и не могла упустить такой возможности, устраивая скандалы.

— Ты же хотела быть нормальной и доучиться в одной школе. Я обещал тебе.

— Наташка всегда хотела сестренку, — подключился Олег, — а вы с ней сдружились, да и мы с Мариной к тебе уже привязались. У тебя будет семья и нормальная жизнь.

Снова повисла пауза. Я подумала о том, что это не так уж и плохо, и вообще лучше моей идеи жить одной в тайге. Тогда бы я вообще больше никогда не увидела Гогу, а так мы будем пусть редко, но видеться. С Наташей мне интересно, да и к родителям ее я тоже уже привязалась. К Олегу и подавно, он рассказывал мне важные вещи, и я воспринимала его как учителя.

— Ты подумай, — сказал Олег, — только не тяни, потому что от твоего решения будет зависеть то, в какой школе ты будешь учиться, а времени осталось не так много.

— Мне можно будет оставить свои имя и фамилию? — спросила я.

— Только их и можно будет оставить, — ответил Олег, — все документы, как и свидетельство о смерти Гали будут настоящими.

— Хорошо. Я согласна.