Полет бумеранга - [63]

С Экой Порафаэ я познакомился случайно. Выйдя из почтамта на одной из центральных улиц Порт-Морсби, я огляделся и в раздумье остановился, решая, куда лучше пойти, так как мне предстояло сделать сразу несколько срочных дел. В это время около меня остановился молодой человек лет тридцати, с приятным умным лицом, одетый в белую рубашку, коричневые шорты, но босиком. Его внешность была очень располагающей, лицо интеллигентное, высокий лоб с залысинами, большие карие глаза и добродушная улыбка.

— Не нужна ли вам помощь или совет, сэр? — спрашивает меня незнакомец.

— Пожалуй, да, — отвечаю я. — Подскажите мне, как пройти к Управлению сельского и лесного хозяйства?

— Я сейчас свободен и могу проводить вас, — говорит мой новый знакомый и протягивает руку для приветствия:— Меня зовут Эка Порафаэ. Я живу в окрестностях Порт-Морсби, а работаю здесь, в самом центре.

— Очень приятно, — отвечаю я. — Меня зовут Николай. Я тоже живу довольно далеко отсюда, но сейчас по служебным делам приехал сюда.

Вместе с Экой мы находим мою машину, которую пришлось оставить на соседней, менее загруженной улице, садимся в неё, и он показывает мне дорогу сначала в одно, а затем и в другие учреждения, которые я должен сегодня посетить. У моего нового приятеля оказался свободный день, и он готов сопровождать меня всюду. Приветливость и добродушие Эки очень располагают к нему. Он хорошо говорит по-английски и не спеша, с лёгким юмором рассказывает мне о своей жизни.

Раньше Эка работал в департаменте рыболовства. По заданию этого департамента он объездил всю Новую Гвинею. В разных районах острова ему приходилось рыть водоёмы для рыб. Основные разводимые в искусственных водоёмах рыбы — это золотой карп, завезённый из Индонезии, и тиляпия — уроженка Нила.

Работа была интересная, но зарплата слишком маленькая.

Платили всего пять-шесть долларов в неделю. А у него уже немалая семья — жена и трое детей.

— Мы жили раньше в деревне, — говорит Эка, — но мне показалось, что там я не смогу дать образование своим детям, хотя самому мне и удалось выучить английский и устроиться на государственную службу. Дети же, живя в маленькой деревушке, где в хижинах нет ни воды, ни электричества, а жители говорят только на своём местном наречии, не смогли бы получить образования. А ведь они должны принять активное участие в новой жизни, которая сейчас откроется перед всеми нами, когда наша маленькая страна добьётся независимости. Поэтому я и решил переехать в Порт-Морсби. Конечно, мне не удалось поселиться в центральной части города: здесь живут только белые, но на окраине города сейчас построены государственные дома. Они очень примитивны. Это просто однокомнатный домик на сваях, но в нём есть электричество и вода. Стоит такое жилище немало. В неделю мы платим за него шесть долларов. Сейчас я устроился работать в фотолабораторию и получаю тринадцать долларов в неделю. Мне одному было бы трудно снимать такой дом, потому что тогда от зарплаты останется слишком мало на питание и одежду для семьи. Поэтому я пригласил из своей деревни брата с женой и маленьким ребёнком. Уговорил его, что жизнь даже на окраине Порт-Мороби всё-таки предоставит нам больше возможностей для интересной работы и для воспитания детей, И вот мы с братом сняли этот государственный дом на двоих, каждый вносит в неделю по три доллара. Правда, сейчас у нас живёт ещё один друг с женой, но он приехал к нам в гости, и поэтому, конечно, денег мы с него не берём.

— А велик ли по площади ваш домик? — спрашиваю я.

— Не так уж мал. Общая комната метров двадцать пять. Мы её поделили на четыре части. В трёх живём мы тремя семьями, а четвёртая — столовая, или, можно сказать, гостиная. А не хотите ли поехать к нам в гости на ужин? — приглашает Эка.

Меня так заинтересовало описание этой жизни в государственном доме, что я соглашаюсь посетить моего нового знакомого. Выезжаем за пределы центральной части города, где административные здания чередуются с виллами и коттеджами австралийцев. Попадаем в пригородную часть столицы — здесь уже лепятся друг к другу деревянные хижины, покрытые листвой и приподнятые над землёй на длинных сваях. Мы видим на обочине двух старушек, которые несут тяжёлые бидоны с водой. Эка просит меня остановиться — оказывается, это его тётушки.

Мы знакомимся. Весёлые тощие старушки, жующие красную жвачку — бетель, хлопают меня по плечу и восклицают: «Гуд, гуд!» Больше по-английски они, кажется, ничего не знают. Им нужно нести воду к своим хижинам, которые расположены далеко от водоёма. Я предлагаю подвезти тяжёлые бидоны, Ставим их в багажник, тетущки забираются на заднее сиденье, и мы направляемся в гору.

С трудом лавируем по узкой крутой улочке между свайными домами и наконец подъезжаем к той самой хижине, где живут тётушки Эки. Навстречу выбегает множество ребятишек, которые с радостными криками облепляют машину, помогают вытащить из багажника бидоны и дружно тащат их к дому. Распрощавшись с нашими спутницами, быстро спускаемся вниз, к основной дороге, и вскоре добираемся до жилища Эки Порафаэ. Это небольшой, но вполне современный домик, сделанный не из дерева и листьев, а из асбоцементных плит и крытый шифером. Однако по конфигурации он почти повторяет традиционные хижины — также стоит на сваях, и пол его приподнят над землёй. Нас встречают дети Эки, его брат, друг, их жены, одна из них с маленьким ребёнком на руках. Всего в этом однокомнатном домике живёт десять человек, но, судя по радостной общительности, оживлённому разговору и улыбкам, вся эта большая компания очень дружна.