Полдень, XXI век, 2011 № 05 - [47]

– Ишь, спрятались, жиды, – усмехается дядя, снимает с пояса ребристый кругляш и, оторвав от кругляша тонкое колечко, бросает малышу, кричит: —Ходу!

И убегает. Гремят, удаляясь, шаги. Кругляш, постукивая по ступенькам, катится вниз, и малыш следит за ним, тянется к новой игрушке.

И от яркой вспышки вдруг становится так больно, так страшно, что малыш кричит в ужасе, вскидывается.

– Ну, что такое, что ты кричишь…

Малыш не может остановиться, распаляясь в плаче, а чьи-то руки поднимают его, прижимают к мягкой груди, качают, качают…

– Что с тобой, зайчик наш, что такое…

И боль и страх отступают. Малыш видит сквозь слезы красный огонек ночничка, отражающийся в папиных очках. Лицо мамы, склонившееся над ним:

– Не плачь, мальчик мой, не плачь.

– Что там? – голос папы, сонный, сиплый.

– Приснилось что-то, – успокаивает и его, и себя, и малыша мама.

Папа моргает задумчиво, снимает очки и поворачивается к стене, бубнит:

– Это зубы. Определенно – зубы.

– Зубы, зубы, – кивает мама, смотрит с улыбкой. – Спи, малыш, спи…

Две миниатюры

Сергей Шинкарук Специалисты

На это экстренное, можно даже сказать чрезвычайное, совещание были собраны ярчайшие умы планеты, отвечающие за контакты с внеземным разумом. В новенькое, 24-этажное здание из хрусталя и мрамора, специально построенное по данному случаю, прибыли:

выдающийся ксенопсихолог, лауреат Нобелевской премии китаец Чай Куй Ши, заслуженный космозоолог нигериец Чиди Йобо, контактер с гуманоидными цивилизациями Джек Петерсен, контактер с негуманоидными расами Иван Грибов, популярный структуральный лингвист Джани Палермо, глава ассоциации «Прогрессоры без границ» Фриц Дитрих, а также специалисты по нуль-и подпространственным переходам, отважные погружатели в черные дыры, просто знаменитые астронавты.

Вопрос, стоящий перед цветом земного интеллекта был как никогда остр и злободневен. Его сразу же четко сформулировал Чай Куй Ши:

– Парни, нафиг мы все нужны, если до сих пор никакого внеземного разума не обнаружено, а человек дальше Луны не летал и не скоро полетит?!

Николай Романецкий Возрождение мечты

Когда человечество осуществило пилотируемую экспедицию на Марс, люди в одночасье лишились воинственности.

Когда долетели до спутников Юпитера, исчезла жажда власти.

От запланированных полетов к Венере отказались немедленно. Как и на Меркурий…

Казалось, рухнула вековая мечта…

Но оставался еще Сатурн. И надежда на обретение бессмертия.

2 Личности. Идеи. Мысли

Александр Етоев, Владимир Ларионов Книга о Прашкевиче, от изысканного жирафа до белого мамонта

16 мая нынешнего года исполняется 70 лет замечательному писателю, поэту, переводчику, историку фантастики Геннадию Мартовичу Прашкевичу. Вот мы и решили сделать подарок нашему большому (он ведь под два метра ростом) другу и написали к юбилею Мартовича странную книгу, построенную следующим образом: каждая глава посвящена определенному периоду в жизни Прашкевича, а начинаются главы с беседы Владимира Ларионова с Геннадием Прашкевичем и заканчиваются вольным комментарием Александра Етоева.

Предлагаем вниманию читателей «Полдня» журнальный вариант 5-й главы.

Владимир Ларионов – Геннадий Прашкевич Беседа пятая: 1983–1998. Новосибирск Работа без службы

«Денежки кончились в наших смешных

кошелечках».

Палой листвой обнесло все питейные

точки…

Г. Прашкевич. Из лирики девяностых

В середине 80-х издаваться Геннадию Прашкевичу было непросто. Нечастые публикации в журналах («Уральский следопыт», «Сибирские огни», «Химия и жизнь»), детская книжка «Трое из тайги» (1984) в Западно-Сибирском книжном издательстве. Литературные перспективы выглядели туманно. Но в 1987 году вышла в свет книга повестей «Уроки географии», а в 1989-м – роман «Апрель жизни». Роман был чудовищно изрезан цензурой, целые главы выброшены, однако именно там была сформулирована до сих пор близкая сердцу писателя теория прогресса:

«Ведь с той поры прошло много-много-много лет.

От самого себя и от Саньки, от Реформаторши, от деда Фалалея и других живых, а частью уже ушедших людей я отделен не только запуском первого искусственного спутника Земли, не только полетом в космос Юрия Гагарина и триумфальной высадкой человека на Луне. От самого себя и от Саньки тех лет я отделен не только уничтоженными башнями нью-йоркских Близнецов (а я поднимался на Южную), не только такими долгими (как тогда казалось) днями ГКЧП, и Чернобыльской катастрофой, и дефолтом 1998 года. Сама политическая карта мира менялась на моих глазах, границы государств съеживались и расширялись, вели себя как живые. Пол Пот, Йенг Сари, Джон Кеннеди, Ким Ир Сен, Мао Цзе-дун, Даг Хаммершельд, Хрущев… Тысячи и тысячи сливающихся в общей панораме лиц… Все уходит, все уходят… Однажды в украинском баре (уже зарубежном) я спросил американского фантаста Роберта Шекли (редкие пегие волосы, оттопыренная губа, морщинки от глаз к уголкам рта): «Почему вы так много пишете о смерти?» Он улыбнулся: «Потому что это самый интересный момент в жизни».

Не знаю, не знаю…

На моих глазах отшумели десятки разных теорий…

Одни оказывались изначально ложными, другие вызывали протест, третьи – активный, но все-таки временный интерес, к некоторым и сейчас сохраняется должное уважение. Но самой нужной, самой человечной кажется мне та, знанием которой так щедро наделил меня мой друг Санька Будъко 18 мая 1957 года. Что бы ни происходило в мире, как бы ни складывалась наша жизнь, я повторяю и повторяю те слова, как заклятие: ведь не может быть, ведь не может быть, ведь не может быть чтобы к вечеру каждого прожитого нами дня мы не становились бы чуть лучше, чем были утром».