Полдень, XXI век, 2010 № 09 - [18]

«УАЗ» шел по полю ровно, только поскрипывал чем-то неустановленным — впрочем, скрип на ходовые качества не влиял. Московское шоссе стояло намертво. Я свернул левее, прошел под трассой по рельсам переезда и помчал по путям — здесь пока пробки не было, хотя кто знает, что будет через пару часов?

Разминулся с отчаянно гудящим одиноким локомотивом, съехав по крутому откосу, дальше ехал вдоль ж/д.

На аэродром через новенькое, еще в лесах, здание аэропорта не полез — там и так скопилось несколько сотен желающих. Взял рюкзак с разрешенными десятью килограммами вещей, перемахнул через забор, мелькнул корочками перед очумевшим срочником, пробежал сотню метров до будки, в которой окопался Левковец.

Он сидел за раскладным столиком в гордом одиночестве, под столом — полуметровая старинная рация, на вешалке — китель, фуражка и короткий парик из собственных волос. Перед операцией по удалению опухоли, испуганный возможным увеличением плеши, он заказал его, а потом взял и не облысел.

— Леонид Воропаев, личный спасатель господина президента! Какими судьбами?

— Врут, все врут, — скороговоркой ответил я. — Нынешнего президента я даже не спасал, да и по прошлому дели на два, не ошибешься.

— И в Смольном террористов не ловил? И на Красной площади беснующуюся толпу голыми руками не останавливал?

— В Смольном — каюсь, а у мавзолея со мной была рота ОМОНа, там только совсем глупый не справился бы. Я не об этом, Саня. Нет лишнего билетика?

Левковец помрачнел.

— Ты же понимаешь, каждая карта — минус человек из списка. Тебе на кого?

— На себя. Своих всех отправил уже, — я с надеждой посмотрел на полковника.

— Для себя, говоришь… — Он поскреб ногтями подбородок. — А что, выгрызем. Ты-то нас потом еще раз десять спасешь, так что в убытке не останемся. Только объясни, как ты оказался без карты? В какую бы опалу ты не попал, ни за что не поверю, чтобы министр внутренних дел забыл тебя после событий в двенадцатом году. Он, конечно, сука, но в неблагодарности замечен не был.

Внезапно на столе включился гроб рации и залопотал то ли на французском, то ли на итальянском. Полковник приложил аппарат ладонью, и тот выключился.

— Была карта, министр не забыл. Лорка, старшая моя, получила приписку к Внуково, а ее пацан вроде как остаться должен был, сам понимаешь — улетает один из десяти в лучшем случае. Он ей устроил ссору, крики, угрожал самоубийством. А она достала карту и шлеп перед ним на стол. Мол, на, лети, тряпка, а я останусь. Он, не будь дурак, забрал и свалил. А Лорка позвонила матери, мать вызвала ее домой, а дома я отдал ей свой пропуск. Есть неясности?

— Нету неясностей, товарищ подполковник, кроме того, как у такого умницы такая тупая дочь выросла? На истерику она должна была дать ему пощечину и потребовать, чтобы пацан организовал ей и себе личный транспорт до «Ковчега», и если он не побежит тут же суетиться, выгнать его к чертовой матери!

Левковец нажал на рации пару мест, открылась дверца. Я заглянул — там лежало полтора десятка зеленоватых пластиковых карт.

— Все, недолго уже осталось, раздам последние тем, кто успеет, и тоже свалю. Моя уже наверняка весь «Ковчег» достала криками «где мой Лева???». Бери, и чтобы я тебя на этой планете больше не видел!

— Есть, господин полковник, разрешите выполнять?

— Выполняйте!

Не прощаясь, я рванул в сторону аэробусов. Корочки службы охраны президента вместе с зеленой картой совершили чудо — через четыре линии оцепления я прошел за десять минут.

И, уже стоя перед тушей челнока, вдруг ощутил знакомый укол. Что-то было не так, где-то крылся подвох. Я отодвинул сержанта внутренних войск, прошел под брюхо самолета и внимательно осмотрелся.

Ощупал глазами одно шасси, другое, заглянул вверх и, пристально изучив сочетание теней, обнаружил там забравшегося в техническую полость «зайца».

— Вылезай. — Девушка посмотрела на меня кроличьими глазами и помотала головой. — Вылезай, все равно замерзнешь и умрешь раньше, чем у тебя даже кислород кончится.

Со слезами девушка отстегнулась — на ней было что-то вроде альпинистского снаряжения — и вывалилась мне в руки.

— Эй, что это там? — заорал сбоку сержант. — Черт, откуда только взялась!

Уже поймав девчонку, я вдруг осознал, что она беременна — симпатичное плотное пузико, почти не видимое визуально, хорошо прощупывалось сквозь тинсулейтовую куртку.

— Тихо, сержант, не нервничай. — Я достал свой билет. — Вот ее пропуск, она полетит вместо меня.

— Но господин полковник… А, ладно, ваше дело. Но вас я без пропуска все равно не пущу.

— Спасибо, — шепнула девушка. Она еле шла — видимо, давно висела, и ноги успели затечь в неудобном положении.

— Сержант, помоги девушке.

И пошел назад, не оглядываясь. В обратную сторону никто не проверял, я спокойно добрался до стены, на глазах у десятка улыбающихся срочников натянул перчатки с обрезанными пальцами, подпрыгнул у забора, подтянулся и перемахнул на другую сторону.

Оставался еще шанс улететь через Касымово — оттуда вывозили ученых с семьями, а заведовал всем генерал Семак. С ним у меня возникали в свое время конфликты, зато среди его подчиненных на полковничьих должностях числились мои бывшие сослуживцы — Стас, Тенгиз, Марк, Сашка.