Полдень, XXI век, 2010 № 09 - [11]

— Да, — сказал он, — сделай. Обожаю глазунью. Сто лет ее не ел.

Пока Лайма ходила по кухне, что-то включая, переставляя и взбивая миксером, Леонид раскладывал в памяти кадрики, точно определяя, что в его сне за чем следовало, из каких причин возникали какие следствия, и чем все закончилось в том мире, память о котором заняла место в его сознании, нисколько не потеснив обычную, — он вспомнил, как в первый раз привел Наташу к себе домой, родители ушли в гости, он усадил девушку на диван в гостиной и долго возился на кухне, настраиваясь на решительные действия, но так и не смог, он хотел Наташу, но боялся ее обидеть, не знал, как себя вести, но все получилось само собой, то есть, так, как хотела Наташа: когда он вернулся из кухни, она стояла перед зеркалом обнаженная, не стыдясь своего тела. Чего ей стыдиться, она пришла к своему мужчине, и, если он не решался сделать то, что нужно, она должна была ему помочь, разве нет?

Лайма поставила перед Леонидом тарелку с аппетитной на вид глазуньей, она добавила ломтики бекона, посыпала укропом и, похоже, какой-то гавайской приправой. Леонид нацепил на вилку большой кусок, ему показалось, что ничего вкуснее он не ел в своей жизни. Пусть так всегда и будет: глазунья с беконом на тарелке, Лайма в коротком халатике и обнаженными руками, семейная идиллия вдвоем, нет, почему вдвоем, из спальни слышны голоса детей, двое, мальчики, одному три, другому пять…

Память о том, что возможно? Дежа вю?

В какой-то из вселенных-клонов…

— Ты работал на Луне, — напомнила Лайма.

— Да, — сказал Леонид. — Обсерватория квантово-парциального мониторинга мультивселенной. Представляешь, Лайма? В зоне нашей ответственности десять в пятнадцатой степени вселенных-клонов. Миллион миллиардов.

— Миллион миллиардов, — Лайма пожала плечами. — Для меня это слишком большое число. Не могу представить себе ничего больше пары тысяч.

— Пожалуй, я тоже, — улыбнулся Леонид. — Понимаешь, в квантовом мире вселенные-клоны связаны… Вспомнил: это называется «протоки Освальда». Освальд. Когда он жил? Неважно. Освальд первым описал квантовые переходы между вселенными с привлечением уравнений психического взаимодействия наблюдателей… Я понял!

— Что? — осторожно спросила Лайма, потому что Леонид застыл с протянутой рукой, в которой держал вилку.

— Что? — повторил Леонид. — Я понял, почему до сих пор не удалось построить единую теорию, объединить все физические поля. Не включен наблюдатель. А наблюдатель не включен, потому что еще не выведены уравнения психологии подсознания, а уравнения не выведены, потому что психология сегодня — наука описательная, феноменологическая, в ней даже базовые законы еще не открыты, это будет… Не знаю, когда это произойдет в нашем мире. Скорее всего, не при нашей с тобой жизни.

— Говори, что помнишь, говори…

— Я помню себя на лунной станции, мы занимались квантовыми переходами по Освальду. Генераторы, создающие «протоки Освальда», — что-то вроде Большого адронного коллайдера, но там не адроны сталкиваются, а бозоны Хиггса и апреоны… у нас эти частицы еще не открыли. Трудно вспомнить слова… язык… вижу кадры, картинки, я их перебираю в памяти, а звука нет.

— Пожалуйста, — взмолилась Лайма. — Опиши картинки. Ты… смог спасти Тома?

— Том, — Леонид надавил пальцами на виски, боль просачивалась из глубины черепной коробки, пока тихая, как набежавшая на берег волна начавшегося прибоя. Он чувствовал, что скоро вторая волна боли заставит его забыть, разметает сложенные по порядку картинки. — Лайма, мы научились летать к звездам. По «протокам Освальда» корабль попадает во вселенную-клон. Из-за квантовой неопределенности — всегда не в ту точку пространства-времени, откуда вылетел. Сдвиги рассчитываются квантовыми компьютерами, которые позволили справиться со сложностями психофизического описания.

— Квантовые компьютеры? Они и у нас есть. Я как-то переводила статью…

— Принцип работы тот же, что связывает вселенные-клоны. Перепутанные состояния квантовых систем. Я почти ничего не понимаю в квантовых компьютерах, никогда ими не занимался, сейчас мало кто знает, как это работает. Скорость расчетов, по идее, на много порядков больше, чем у лучших нынешних компьютеров. Но это преимущество видимое, внешнее. Квантовые компьютеры — мостик во вселенные-клоны. И если корабль Тома оказался в нашей Вселенной, то его квантовые компьютеры могли обеспечить любую точность наведения луча в пределах квантовой неопределенности. Потому нам и удалось наблюдать вспышку.

— Я поняла, — сказала Лайма.

— Что? Я сам себя плохо понимаю.

— Корабль Тома перешел во вселенную-клон и не сумел вернуться. Да? И та вселенная, где он остался без надежды на возвращение, — наша?

— Похоже, что да, — пробормотал Леонид.

— В нашем прошлом…

— В нашем прошлом, — повторил Леонид, не стараясь сгладить углы. — Несколько веков назад.

— Они давно погибли. — Лайма будто только сейчас осознала эту мысль, до сих пор она надеялась… На что?

Леонид молчал. Конечно, погибли. Сотни лет во времени и в пространстве. Никакой надежды.

— Лайма, родная… — Леонид целовал ей щеки, говорил в промежутках между поцелуями, речь была похожа на прерывистую передачу, смысл сказанного ускользал от Леонида, а Лайма если и понимала, то интуитивно, по-женски слушая не слова, а стоявшую за ними мысль, чувство, желание. — Родная, мы можем спасти Тома… в своей памяти… он непременно спасся… в каких-то вселенных-клонах… а где-то он не полетел… остался с тобой… там, где мы с тобой не были… где-то он остался на Земле с Минни… извини, что я так… а мы с тобой… ты можешь вспомнить…