Полдень, XXI век, 2010 № 06 - [41]
Я жую. Судки калейдоскопом мелькают в ловких руках. Когда от мяса с яичницей остается расползшийся по тарелке желток с вкраплениями горошин, мне вдруг приходит в голову, что невежливо называть Салова по фамилии. Я пытаюсь вспомнить хотя бы имя. Эммануил? Мануил? Нет, точно не Мануил. Стыдно, Лев? Ох, стыдно.
— Салов, а как у тебя имя-отчество?
Салов отставляет пакет и гогочет.
— А чего смешного-то? — удивляюсь я.
— Лев…
— Может, Эммануил?
Салова просто сгибает пополам.
— Эм-ма… — он уже не гогочет, он взрыкивает, трясет головой, давит через силу слова. — Лев… откуда ты… Эм… кхы… мануила взял?
Я озадаченно чешу бороду.
— А хрен его знает.
— Ох, Лев, ты же каждый раз, как приходишь, мое имя спрашиваешь. Не помнишь?
— Не помню.
— Я так и понял. В общем, я Алексей Иванович. — Салов разгибается, гасит улыбку, критически осматривает брючины, поправляет галстук-бабочку. — Я сейчас в зал выбегу. Посмотрю, как там. Народу сегодня немного, но мое присутствие иногда обязательно. Я все-таки распорядитель. Но я быстро. Одна нога здесь…
Появляется и пропадает гул кухонной вытяжки.
Я не успеваю ни о чем подумать, как с тем же гулом Салов возвращается. Морщится, словно что-то в зале ему не понравилось. Ставит на стол бутылку водки. Откуда-то появляются рюмки, с глухим стуком вбиваются в столешницу.
— Накатим? — спрашивает Салов, разливая.
— А как же! — говорю я.
И мы накатываем. Сначала по первой. А потом по второй. После пятой по счету рюмки я обнаруживаю себя натурально плачущимся Салову в нагрудный кармашек пиджака. И называю его почему-то Федор Михайловичем. Хотя ну какой, какой из него Федор Михайлович? Ох, господи, за что ж ты меня так?
— Эх, Федор Михайлович, — скулю я, — а я ведь сегодня двух человек приговорил. Одного так, а другого до смерти.
— Да ты негодяй! — тормошит и пьяно вглядывается в меня Салов.
— Нет, я совесть. Просто совесть.
— Да? — Салов икает. — Бородатая ты какая-то совесть… Впрочем, я тебя все равно люблю.
Я отмахиваюсь от поцелуя.
— Нет, ты послушай. Может, я и не совесть, может, я только посредник и не все могу выразить, но если я, например, подойду и скажу, что… ну, допустим, срочно позвони… ну, кому-нибудь там позвони… сделать усилие и поверить мне можно?
— Можно. Я вот тебе сразу поверил.
— Ты — да! За это надо…
Шестая рюмка вызывает мягкий, волокнистый туман. Лицо Салова удлиняется, расползается по сторонам и теряет нос. А мне все равно.
— Я вот теперь днем и не выхожу. Господи, что я там потерял, днем? Один раз… на всю жизнь запомню, как один раз еще по неопытности вышел. Ага, за хлебушком. Поперся… А там бабульки стоят… — меня передергивает от воспоминания. — Я сразу и вырубился. Все равно, что шутиха в голове ахнула. Открываю глаза — одна из сердоболиц мне ватку с нашатырем под нос сует. Как раз чуть не в глаз тычет. Сбоку — еще две. А дальше — еще. И у каждой, знаешь, за всю жизнь такого накопилось. Я и встать не могу. Слова только под веками горят. Какие-то доносы, еще в НКВД. Кто-то ребенка ошпарил. Кто-то внучку запер в шкафу, так что она потом… Кто-то зятя с дочкой развел… Я им сказать пытаюсь, а они меня таблетками кормят. Никто даже всерьез не воспринимает. Бредит, мол, молодой человек. Обидно. А потом думаю, и ладно. Каждому свое. Вот такой я гад.
— И скольких ты вот так вот… облагодетельствовал?
— Три тысячи вося… восемьсот пятьдесят душ.
— Внушительная цифра. А тех, кто… ну… тебя послушал…
— Меньше сотни. Девяносто семь.
— Мало нас, — печалится Салов. Набулькивает в рюмки. — За нас!
— Знаешь, — продолжаю я, опрокинув свою порцию в рот, — а потом как-то само собой отпал транспорт. Я же сначала и не понимал ничего. Сидишь себе у окна, вдруг — хлоп! — рядом садится… А мне уже тяжело, у меня в голове щелкает, и я уже будто бы и не я. Через неделю, обещаю соседу этому, реанимация. А он ревет: «Что?! Я тебе сейчас устрою реанимацию!». Только, оказывается, меня побить нельзя. Попытаться можно, а побить… Сосед себе в челюсть так кулаком и закрутил. Удивлялся потом, наверное. И сегодня тоже… — я усмехаюсь, давлю горький ком в горле. — Ну и работа за транспортом тоже отпала… И улицы. Теперь вот скитаюсь по ночам. Осторожно так скитаюсь. Хотя и ночью уже находят. Словно я магнит какой. Чувствую, придется спускаться в канализацию. Гордый г…нодав Лев Керумин, путешествие из Петербурга в Москву. Канализационные заметки. М-да. И ведь получается, что их грехи теперь на мне. Я их как бы отпустил. Не просто так, конечно. За плату. За индиви… — выговорить у меня не получается. — И взял на себя. Устал я, Салов. На первой сотне уже устал. К земле гнет. Раньше представлял, будто это рюкзак за плечами. С камнями. Теперь вот слонов представляю. Все веселее. И вообще, за что мне это, а, Салов? Будто на мне какой-то уж совсем страшный грех. И не помереть никак.
— Так, — Салов делает попытку подняться, — сейчас я тебе такси вызову…
В такси я стремительно трезвею.
Заполненный судками пакет обнаруживается в левой руке, в правой оказываются зажаты две сотни расплатиться. И посадили, и денег дали. Ох, Салов, Салов…
Над подголовником поблескивает кружком лысины водитель.
13 авторов.13 рассказов и повестей.13 серийных убийц и маньяков.Создатели антологий-бестселлеров «Самая страшная книга 2014» и «Самая страшная книга 2015» представляют новый уникальный проект – сборник, целиком и полностью посвященный, пожалуй, самой ужасающей теме современности.Писатели, работающие в жанре «хоррор», заглянули на свой страх и риск в кровавую бездну человеческого безумия – и готовы поделиться с вами теми кошмарами, которые в этой бездне увидели.Не для слабонервных. Не для детей. Не для беременных.Будь осторожен, читатель.
Он – повзрослевший Питер Пэн, в миру Пётр Панов, аномал-технокинетик, родившийся в Хармонтской Зоне и ребёнком прошедший все Её круги. Бешеный тип, отмороженный на всю голову. Его жена – бывшая Горгона, грозный аномал-суггестор, отвязанная и столь же неуправляемая. Вырвавшись из Хармонта, эта парочка сумела стать своей уже в Питерской Зоне.Их дети-близнецы, обладающие феноменальными способностями, как выяснилось, интересуют не только военных спецов, делающих из «детей сталкеров» оружие. Близнецов похищают, таинственные похитители растворяются в Зоне.
Хоррор.Детские страхи материализовались. Некий «дядя» заводит вполне живых детей наподобие механических игрушек, вставляя им в спины и проворачивая большого размера ключ…
Доктор Джонс против Третьего Рейха.Его имя стало легендой.Он — величайший археолог всех времен и народов.Он — личный враг Гиммлера и Гитлера.Он раскрывает самые секретные планы нацистов, пресекает самые зловещие их замыслы…Европа на пороге Второй Мировой войны. Немецкие экспедиции рыщут по всем континентам в поисках древних святынь, тайных знаний и магических артефактов. Люди здравомыслящие видят в этом всего лишь доказательство безумия нацистской верхушки. Один профессор Джонс знает, что древняя магия вполне реальна, что великие святыни, за которыми охотятся эсесовцы — Святой Грааль, Копье судьбы, Ковчег Завета, — гарантируют победу в войне и власть над миром…Индиана Джонс должен остановить силы зла любой ценой.
13 авторов. 13 историй. 13 ведьм.Сколько жив людской род – столько верит человек в потустороннее. Верит – и боится. Дрожит от страха перед тем, что за гранью. Страшится того, чего не может объяснить и понять. Силу, которая нашему разуму неподвластна.Так было во времена стародавние, так бывает ныне, так будет вовеки.Но во все времена, в любую эпоху живут среди нас те, кто держат в руках нити, связующие два мира, по эту и по ту сторону.Знахарки, колдуньи и экстрасенсы…Ведьмы.Ты боишься их? Зря…Не боишься? Тебе же хуже!
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Зелено-голубая планета очень напоминала Землю, но можно было предположить, что ее флора и фауна таят немало сюрпризов. На очень похожей на Землю планете космолингвист встретил множество человекоподобных аборигенов. Аборигены очень шумны и любопытны. Они тут же принялись раскручивать и развинчивать корабль, бегать вокруг, кидаться палками и камнями. А один из аборигенов лингвисту кого-то напоминал…
Брайтона Мэйна обвиняют в убийстве. Все факты против него. Брайтон же утверждает, что он невиновен — но что значат его слова для присяжных? Остается только одна надежда — на новое чудо техники, машину ЭС — электронного судью.
Биолог, медик, поэт из XIX столетия, предсказавший синтез клетки и восстановление личности, попал в XXI век. Его тело воссоздали по клеткам организма, а структуру мозга, т. е. основную специфику личности — по его делам, трудам, списку проведённых опытов и сделанным из них выводам.
«Каббала» и дешифрование Библии с помощью последовательности букв и цифр. Дешифровка книги книг позволит прочесть прошлое и будущее // Зеркало недели (Киев), 1996, 26 января-2 февраля (№4) – с.
Условия на поверхности нашего спутника малопригодны для жизни, но возможно жизнь существует в лунных пещерах? Проверить это решил биолог Роман Александрович...
Азами называют измерительные приборы, анализаторы запахов. Они довольно точны и применяются в запахолокации. Ученые решили усовершенствовать эти приборы, чтобы они регистрировали любые колебания молекул и различали ультразапахи. Как этого достичь? Ведь у любого прибора есть предел сложности, и азы подошли к нему вплотную.
Журнал «Полдень, XXI век» — это первое периодическое издание, посвященное отечественной фантастике. Оно тесно связано с именем Бориса Стругацкого, основателя и главного редактора «Полдня…», которое является гарантией качества литературного материала, публикуемого в журнале. В первую очередь журнал интересен тем, что на его страницах вы найдете не только произведения известных российских авторов, но и талантливых молодых писателей, которым сложно пробиться на книжные прилавки. Тем не менее, их произведения, безусловно, заслуживают внимания и, возможно, в будущем они станут не менее знамениты, чем братья Стругацкие, Сергей Лукьяненко или Кир Булычев, в чем им и старается помочь «Полдень, XXI век».В номер включены фантастические произведения: Анастасия Монастырская «Девять хвостов Небесного Лиса (Ку-Ли)», Михаил Тырин «Производственный рассказ», Мария Познякова «Много знающий», Валерий Гвоздей «Охота на аллигатора», Анна Агнич «Гамбит с вулканом», Александр Сивинских «Rasputin», Юрий Погуляй «У тела снежного кита», Виталий Вавикин «Звонкие ручьи грядущего».
В номер включены фантастические произведения: начало повести «Искусство кончать молча» Александра Щёголева, «След капеллана» Юрия Погуляй, «Воспитатель» Владимира Голубева, «Мне незачем больше жить» Натальи Болдыревой, «Аплодисменты для Кукольника» Джона Маверика, «Мозговая плесень» Александра Голубева, «Слово поэта» Криса Альбова, «Я иду по воздушной дороге» Ивана Жеребилова, «Охота» Сергея Соловьева.
Марианна Алферова. ЗАГРЕЙ.Борис Порецкий. Бестиарии острова Мбондо.Елена Хаецкая. Ежевика, святая обитель.Геннадий Прашкевич. Хирам, большая игра.Ярослав Веров. Отчего гибнут киллерыИрина Бахтина. Зачем я тебе?Виктор Точинов. Остров Стержневой.Александр Бачило. Впереди — вечность.Борис Гайдук. Тысяча жизней.Мария Беркович. Урок физики.Тарас Витковский. Габа и его носорог.Александр Тюрин. Падший ангел.Нина Катерли. Страдания молодого Вертера.Николай Романецкий. Оплошка вышла!..Сергей Захаров. Я — собака.
В номер включены фантастические произведения: «Плывун» Александра Житинского, «Звезды для дочки» Дэна Шорина, «Однажды в Одессе» Натальи Анисковой и Майкла Гелприна, «У лазурных скал» Яны Дубинянской, «Вагон» Валерия Воробьева, «Мореход» Сергея Фомичева.