Полдень, XXI век, 2003 № 04 - [52]

В момент компотовскую четверку с мостовой как метлой смахнуло. Глюкоза прыгнул в мусорный бак и укатился на соседнюю улицу, наподобие профессора Вагнера из известного беляевского рассказа. Другие бросились наубёг, и скоро от них уже не осталось ни тени, ни духа, ни топота потных ног. Калерия убежала тоже, решив, что этот полосатый кентавр послан ей злопамятным Зевсом в отместку за былые измены. Машенька, Ванечка и усталая Медсестра Лёля просто отошли в сторону, подождали, когда зебра проскачет мимо и отправились к Ивану Васильевичу домой.

Но перед тем, как прийти домой, у Ванечки в этот трудный день произошла еще одна встреча.

Они уже приближались к дому, когда на улицу непонятно откуда вынырнули Семен Семенович и рыжекудрая красавица Эстер. Ванечка попробовал отвернуться, пригнул голову, спрятал ее за Машеньку, но от глазастого заведующего отделением не укрылись эти его попытки.

— Можешь не прятаться, я тебя все равно вижу, — сказал Семен Семеныч приветливо, дыша на Ванечку селёдочным перегаром.

— Здрасьте, — робко ответил Ванечка и вложил свою шероховатую длань в протянутую ему навстречу стремительную руку Семен Семеныча.

— Привет! — сказала рыжекудрая Эстер и звонко чмокнула Ванечку в перекрестье бровей и носа.

— Вы знакомы? — подозрительно спросил ее спутник, почему-то глядя Ванечке на штаны.

— Он наш постоянный клиент, интересуется литературой по этике и эстетике.

— Говорят, меня в ИНЕБОЛе ищут? — спросил Ванечка, чтобы переменить тему.

— Уже не ищут. Накрылся, похоже, наш ИНЕБОЛ медным тазом. Спонсоры отказали в средствах на новые разработки. Свертывание военной программы, мать их ети. Даже проект «Человек-рыба», говорят, нерентабельный. Ты теперь у нас как тот неизвестный солдат, который не потому неизвестный, что неизвестен, а потому что на хрен уже никому не нужен. — Он помялся и, будто извиняясь, сказал: — С женой мы разводимся. Она не возражает, я — тоже.

— Мы с Сёмой едем в августе к Вале Стайеру в Сан-Франциско, он пригласил, — сообщила рыжеволосая Эстер.

— А Испания?

— Какая Испания? — спросил Семен Семеныч, вновь подозрительно косясь на Ванечкины штаны.

— Это у него шутка такая, — сказала Эстер. — Иван Васильевич, когда к нам в магазин приходит, что его ни спроси, он всегда: «А Испания?» Сёма, идем скорей, мы опаздываем. Через десять минут концерт.

— Такси возьмем, — улыбнулся Семен Семеныч.

— Привет от Александра Сергеича, — прощаясь с Ванечкой, сказала Эстер.

— Пушкина? — пошутил Семенов.

— Грибоедова, — сказала Эстер и тайком, чтобы не видел Семенов, подмигнула Ванечке.

Лёля фыркнула, потянула Вепсаревича за рукав, и они отправились дальше.

Глава 13. Изгнание беса по-красноярски

Итак, Ванечку уволили из «Фанты Мортале». Медсестра Лёля Алдынхереловна Кок-оол тоже, выходило, автоматически вычеркивалась из финансовых документов издательства, и денежные обязательства перед ней ликвидировались до срока. Об этом Лёля узнала после звонка Николаю Юрьевичу, долго извинявшемуся и долго рассыпавшемуся в любезностях перед Лёлей лично и Шамбордаем Михайловичем заочно, — короче, тянувшему жареного кота за вымя и обещавшему непременно помочь. Но не сейчас — сейчас в издательстве денег нет, издательство испытывает временные финансовые трудности — естественно, по вине некоторых несознательных личностей, таких как Вепсаревич Иван Васильевич, тормозящих редакционный процесс и вообще своим поведением вносящих смуту в здоровый творческий коллектив лучшего издательства Санкт-Петербурга.

Лёля, Машенька, Ванечка и мама Ванечки Вера Филипповна сидели в комнате перед телевизором и смотрели «Поле чудес».

Розовый Якубович на телеэкране примеривал водолазный костюм, подарок участника капитал-шоу, немногословного спасателя из Северомуйска.

— Моя хозяйка на квартире, где я живу, — сказала Медсестра Лёля со смехом в голосе, — всегда, когда Якубович выступает, говорит: «У дармоед! Ужас как его ненавижу! Почешет языком, почешет, а я всю жизнь лопатилась, света белого не видала. Вон подарков сколько опять огрёб. Так бы его вилами и проткнула».

— Раньше так про Райкина говорили, — сказала Вера Филипповна.

— Райкин — гений, — покачал головой Ванечка и посмотрел на Медсестру Лёлю: — Ну как, не пора еще?

— Скоро, — ответила Лёля и покраснела.

К лечению все было готово, ждали только совпадения каких-то симпатических волновых частот между Лёлей здесь и Шамбордаем там, под Красноярском, в Сибири. Что это было такое, Лёля объяснить не могла, но, видимо, это было серьезно, раз из-за них приходилось ждать.

Машенька сидела, скучая. Она чувствовала себя ненужной и все пыталась поддержать разговор, но выходило это как-то неловко, невпопад и на другом языке. Так ей, во всяком случае, представлялось.

— Я читать не очень люблю, — сказала она зачем-то, когда розовый Якубович с экрана объявил рекламную паузу. — В детстве у меня была книжка — про крокодила. Я, когда ее открывала и видела эту ужасную пасть, визжала и со страху пряталась под кровать. А после я взяла и залепила эту гадину пластилином, чтобы не так пугаться. Но читать все равно боялась.

— Лёля, а это, правда, не опасно, ну эта ваша сибирская медицина? — который раз спросила Вера Филипповна.