Поль Робсон - [78]

Робсона покоробило от такого цинизма. В иные времена он дал бы достойную отповедь развязным откровениям антисоветчиков. Но кто из издателей рискнет теперь опубликовать выступление или статью Поля Робсона, твердо зная, что за упоминание его имени без обязательной ругани в его адрес можно лишиться работы?

Поль нашел выход. Он начал издавать в Гарлеме ежемесячную газету «Фридом» («Свобода»), к сотрудничеству в которой привлек профессора Уильяма Дюбуа и других видных негритянских деятелей. Сам Робсон взялся вести в газете колонку «Мое мнение», в которой делился с читателями мыслями о различных сторонах американской действительности, о событиях международной жизни. В первом номере «Фридом» Поль определил задачу, стоявшую перед создателями газеты: она должна быть «подлинным голосом угнетенных масс негритянского народа и действенным оружием для всех прогрессивно настроенных американцев».

Летом 1950 года Робсон намеревался совершить поездку в Европу. Двадцать седьмого июля друзья сообщили Полю, что его разыскивают два чиновника государственного департамента. На следующий день Поль встретился с ними и с негодованием услышал, что он лишен права на заграничный паспорт, выданный ему еще в 1922 году, и обязан сдать его. Спустя две недели адвокаты Робсона, обратившиеся за разъяснениями в государственный департамент, получили ответ, в котором говорилось, что «поездка Поля Робсона за границу в данный момент противоречила бы коренным интересам Соединенных Штатов».

Двадцать восьмого августа Поль явился в государственный департамент, рассчитывая добиться приема у государственного секретаря Дина Ачесона. Беседовавший с Робсоном чиновник вежливо сообщил, что Ачесон не сможет принять его вследствие большой занятости, но вопрос с заграничным паспортом вовсе не обязательно решать на столь высоком уровне. Если мистер Робсон даст письменное заверение в том, что во время пребывания за границей он будет заниматься исключительно творческой деятельностью без каких бы то ни было выступлений или заявлений на политические темы, ему будет немедленно возвращен паспорт.

— Надеюсь, вы догадываетесь, что никаких письменных заверений от меня не последует, — сухо произнес Робсон. — Хотел бы только узнать, существует ли юридическая подоплека лишения меня заграничного паспорта?

— Я могу зачитать вам правительственное распоряжение № 7850 от 31 марта 1938 года, которое наделяет государственного секретаря правом запрещать тому или иному просителю выезд за границу, — с готовностью предложил чиновник.

Вечером Робсон позвонил в Энфилд, где находились Эсланда и Поль-младший с женой. Сын женился 19 июня, через три дня после возвращения отца из Европы. Его белокожая избранница Мэрилин Паула Гринберг училась вместе с ним в Корнеллском университете и полностью разделяла политические взгляды мужа, являясь членом прогрессивной Лиги рабочей молодежи.

Эсланда, безошибочно уловив подавленное настроение Робсона, с присущим ей юмором сообщила о своей беседе с чиновником госдепартамента, не поленившимся разыскать ее в энфилдской глуши.

— Когда он потребовал мой заграничный паспорт, — смеясь, рассказывала Эсланда, — я изобразила этакую туповатую простушку и категорически отказалась вернуть паспорт, поскольку в свое время уплатила за него десять долларов. На том мы и расстались.

Когда Поль звонил по телефону из гарлемской квартиры, он поневоле обращал внимание на частые щелчки, фон, иные посторонние звуки, доносившиеся из трубки. Конечно, для него не было секретом, что ФБР уже в течение многих месяцев подслушивало его телефонные разговоры. Более того, от преданных и хорошо осведомленных друзей он точно знал, что в его квартире установлены микрофоны, его письма вскрываются и тщательно прочитываются, за каждым его шагом внимательно следят. В последнем Поль неоднократно убеждался сам. Но он и предположить не мог, что досье, заведенное на него в штаб-квартире ФБР, со временем вместит в себя более трех тысяч листов.

Девятнадцатого декабря 1950 года Робсон подал в суд федерального округа Колумбия на государственного секретаря США Дина Ачесона с целью сохранить свой заграничный паспорт. Через три месяца суд, отказав в праве госдепартаменту требовать сдачи паспорта, вынес решение о неправоспособности Робсона выступать истцом против государственного секретаря. Поль потом с горькой усмешкой вспоминал заседания федерального суда, рассматривавшего его иск к государственному департаменту. Разбирательство больше походило на расправу, а судьи, казалось, забыли, что перед ними потерпевший, а не обвиняемый.

Робсону пытались вменить в вину то, что «он в течение ряда лет проявлял исключительную политическую активность в интересах независимости колониальных народов Африки». Кроме того, во время зарубежных поездок он публично осуждал политику американского правительства в отношении негров. Наконец, едва ли не самый тяжкий грех: неизменная, открыто проявляемая симпатия к Советской стране.

— Да, — отвечал Робсон, — в течение многих лет я активно участвовал в борьбе за свободу Африки, и я никогда не прекращу этой деятельности, что бы ни думал об этом госдепартамент или кто-либо другой. Это мое право — право негра, право американца, право человека! Но я решительно отрицаю, что, борясь за свободу Африки, я становлюсь врагом Америки. Действительные враги Америки — те, кто выступает против независимости колониальных народов Африки!