Поль Робсон - [61]

Самый уважаемый гость — Паттерсон. К его высказываниям особо прислушиваются, его мнение подчас решающее в долгих и острых спорах. Несколько лет прожил Паттерсон в Советском Союзе, где и состоялось его знакомство с Полем; вернувшись на родину, он стал одним из активных борцов за гражданские права трудящихся американцев, возглавил прогрессивную организацию «Международная защита рабочих», благодаря деятельности которой были спасены негритянские юноши из Скоттсборо, Анджело Херндон и многие другие жертвы судебных и внесудебных расправ расистов и реакционеров.

Полная противоположность ему Лоуренс Браун, незаменимый Ларри, безразличный к политике и на первый взгляд кажущийся легкомысленным. Только близкие знают, насколько он бескорыстен и добр, как трогательно предан друзьям. Паттерсон с первой же встречи проникся к Ларри симпатией. «Твой Ларри на редкость славный парень», — с приятным удивлением услышал как-то Поль от Паттерсона, обычно сдержанного на похвалы.

В тот вечер всех собравшихся в квартире Робсона волновало одно: выстоит ли Советская Россия в смертельной битве с гитлеровскими ордами?

— Я видел немцев и хорошо знаю русских, — волнуясь, говорил Поль, — нет, «знаю» не то слово, я люблю этот народ, столь похожий на нас, американцев, своим великодушием, трудолюбием, способностью стойко переносить самые тяжкие испытания. Немцы стоят у Москвы, но даже если им удастся взять ее, русские не сложат оружия.

— Ты, надеюсь, обратил внимание на последние, с позволения сказать, умозаключения херстовских «аналитиков»? — прервал его Паттерсон. — Они утверждают, что после завоевания России Гитлером там будет восстановлен режим Керенского. Уже год, как он перебрался в Америку из Франции и, по всей видимости, пользуется поддержкой некоторых наших политиканов. Иначе на какие средства существует возглавляемая им антисоветская «Лига борьбы за народную свободу»? Спросить бы об этом сенатора Кларка или того же Тафта, который без стеснения заявляет, что «победа коммунизма в мире более опасна для США, чем победа фашизма».

— Поразительное по цинизму высказывание некоего Гарри Трумэна, кажется, сенатора от штата Миссури, опубликовала «Нью-Йорк таймс» едва ли не на следующий день после нападения Гитлера на Россию, — сказал Уайт. — Этот политический нувориш предложил американскому правительству помогать России, если перевес будет на стороне Германии, и, наоборот, поддерживать Гитлера в случае военных успехов русских. Таким образом, заключает Трумэн, пусть они убивают друг друга как можно больше.

— Спору нет, примеры сами по себе достаточно красноречивы, — вступил в разговор хранивший до этого молчание Джеймс Джонсон, — но хочу предостеречь вас, друзья, от поспешных, а главное, от прямолинейных выводов. Насколько мне известно, ни Тафт, ни Трумэн не входят в круг лиц, определяющих политический курс страны. Хотя не исключаю, что под такими заявлениями могли бы подписаться и некоторые деятели рузвельтовской администрации. Сам президент и его ближайшие помощники, несомненно, понимают, что рано или поздно США окажутся вовлеченными в войну. Вспомните январское послание Рузвельта о положении в стране, в котором он откровенно высмеял представление о том, что США могут «укрыться за Китайской стеной» от происходящих в Европе событий. Кстати, тогда же президент неспроста вспомнил о законе, принятом в конце прошлого века и известном как ленд-лиз. По этому закону военный министр имел право «в интересах государства» передавать в аренду вооружение.

— Другими словами, вы не исключаете возможности того, что Россия и Америка станут союзниками? — спросил Робсон.

— Просто убежден в этом, — ответил Джонсон. — Даже враждебно настроенные по отношению к русским, американцы отдают себе отчет в том, что, победив Россию и овладев ее колоссальными ресурсами, фашистская Германия будет являть собой смертельную угрозу для США. Ты прав, Поль. Советы выстоят в войне с Гитлером и в конечном счете сломают ему хребет. Вопрос только в том, как скоро это произойдет. Сейчас им приходится полагаться на собственные силы. Видимо, Рузвельта больше беспокоит развитие событий на Дальнем Востоке: Япония уже оккупировала Индокитай и вовсю орудует в Южном Китае, готовя плацдарм для захвата Юго-Восточной Азии. Куда будет нанесен следующий удар? — неторопливо рассуждал Джонсон. — В апреле Россия и Япония заключили пакт о нейтралитете, если мне не изменяет память, сроком на пять лет. Вряд ли японцы осмелятся нарушить его в скором времени. В такой ситуации военное столкновение между Японией и США почти неизбежно.

— Но Рузвельт уже открыто указывает на возможность агрессии со стороны Японии, — заметил Робсон.

— Ты имеешь в виду его августовское выступление? Не все так просто, Поль. Склонен думать, что некоторые творцы нашей политики еще тешат себя несбыточными надеждами, рассматривая военные приготовления Японии только в плане ее будущей войны с Россией. Исходя из собственного скромного опыта дипломатической деятельности, — улыбнулся Джонсон, — скажу только, что предугадать дальнейшее развитие событий в столь сложной обстановке нам, во всяком случае, не под силу. — И, посерьезнев, добавил: — Одно ясно, и для этого необязательно обладать даром провидца: Америке придется воевать, и тогда объективная необходимость вынудит наших руководителей вступить в военно-политический союз с Советской Россией.