Поль и Виргиния. Индийская хижина - [27]

Итак, читайте, сын мой! Мудрецы, писавшие до нас, — это путешественники, предшествовавшие нам на пути бедствий; они протягивают нам руку и приглашают нас присоединиться к их обществу, когда все покидают нас. Хорошая книга — добрый друг».

«Ах, — воскликнул Поль, — мне не нужно было умения читать, когда Виргиния была здесь! Она научилась не более меня; но когда она глядела на меня, называя своим другом, у меня не могло быть печали».

«Конечно, — говорил я ему, — нет более дорогого друга, чем возлюбленная, которая любит. К тому же женщине свойственна легкая веселость, которая рассеивает грусть мужчин. Ее прелести гонят черные призраки размышлений. В ее лице есть нежная привлекательность и доверчивость. Какая радость не становится живее, когда она радуется? Чье чело не проясняется от ее улыбки? Чей гнев устоит перед ее слезами? Виргиния вернется более умудренной, чем вы. Она будет очень удивлена, если не найдет сада в полном порядке, ибо она только и думает о том, как бы украсить его, несмотря на преследования своей родственницы вдали от матери и от вас».

Мысль о скором приезде Виргинии возвращала Полю бодрость, и он вновь принимался за обычные полевые работы. Он был счастлив среди своих мучений, думая, что его труд приятен любимому существу.

Однажды утром, на рассвете (это было 24 декабря 1744 года), Поль, проснувшись, увидел белый флаг, развевавшийся на горе Открытий. Этот флаг означал, что на море показался корабль. Поль поспешил в город, чтобы узнать, нет ли каких-нибудь вестей от Виргинии. Он пробыл там до возвращения лоцмана, который отплыл, по заведенному обычаю, навстречу кораблю. Лоцман этот вернулся лишь вечером. Он донес губернатору, что показавшийся корабль был «Сен-Жеран», вместимостью в восемьсот тонн, под командой капитана Обера, что он находится на расстоянии четырех миль, в открытом море, и бросит якорь в Порте Людовика лишь завтра после полудня, если будет попутный ветер. В то время ветра не была совсем. Лоцман передал губернатору письма, привезенные кораблем из Франции. Среди них было письмо и для госпожи де-ла-Тур, написанное рукой Виргинии. Поль тотчас же схватил его, страстно поцеловал, спрятал на своей груди и побежал домой. Едва завидев издали семью, ожидавшую его возвращения на утесе Прощания, он высоко поднял вверх письмо, будучи не в силах говорить. И тотчас же все собрались у госпожи де-ла-Тур, чтобы выслушать чтение письма. Виргиния сообщала матери, что ей пришлось испытать много неприятностей от тетушки, которая хотела выдать ее против воли замуж, потом лишила ее наследства и, наконец, отослала домой в такое время года, что она могла прибыть на Остров Франции не иначе, как в пору ураганов; что тщетно старалась она смягчить ее, приводя в доказательство свои обязанности по отношению к матери и привычки детства; что в ответ на это ее называли безумной девушкой, у которой голова набита романами; но что теперь она чувствует лишь счастие при мысли, что вновь увидит и обнимет свою дорогую семью, и что она немедленно бы исполнила это пламенное свое желание, если бы капитан разрешил ей отплыть в лоцманской шлюпке; но он воспротивился ее отъезду из-за дальнего расстояния от берега и сильной волны, которая была в открытом море, несмотря на отсутствие ветра.

Едва письмо было прочтено, как вся семья, преисполненная радости, воскликнула: «Виргиния приехала!» Господа и слуги бросились друг другу в объятия. Госпожа де-ла-Тур сказала Полю: «Сын мой, пойдите предупредите нашего соседа о прибытии Виргинии». Доминг тотчас же зажег факел и вместе с Полем направился к моему жилищу.

Было, вероятно, около десяти часов вечера. Я только что погасил светильник и лег, как увидел сквозь ограду моей хижины свет в чаще деревьев. Вскоре я услышал голос Поля, который звал меня. Я встал и едва успел одеться, как Поль, вне себя от радости, задыхаясь бросился мне на шею, говоря: «Виргиния приехала! Едемте в гавань, корабль бросит там якорь на рассвете».

Тотчас же мы отправились в путь. Когда мы пересекли леса Длинной Горы и были уже на дороге Апельсинов, которая ведет в гавань, я услышал, что кто-то идет за нами. Это был негр, приближавшийся быстрыми шагами. Когда он поровнялся с нами, я спросил его, откуда он и куда так торопится. Он сказал мне: «Я с той части острова, которая называется Золотым Песком; меня послали в гавань предупредить губернатора, что французский корабль бросил якорь у Янтарного острова. Он стреляет из пушек, прося помощи, так как море очень неспокойно». Сказав это, человек продолжал свой путь, не останавливаясь больше.

Тогда я сказал Полю: «Пойдем по направлению к участку Золотого Песка, навстречу Виргинии; отсюда будет не более трех миль». И мы направились к северной части острова. Стояла удушливая жара. Луна уже взошла; вокруг нее видны были три больших черных кольца. Небо было ужасающе темно. При свете частых молний можно было различить длинную гряду густых туч, темных, низко нависших, которые тесно скучились над серединой острова и неслись с моря с большой быстротой, хотя на суше не ощущалось ни малейшего ветра.