Поль Гольбах - [30]

Но поступки человека находятся в сложной зависимости от его собственной энергии, действующих на него и модифицирующих его тел и существ. Именно это и определяет, заключает далее философ, разнообразные и противоречивые его мысли, взгляды, желания, поступки — одним словом, происходящие в нем явные или скрытые движения (см. 14, 100). Отсюда его определение сущности человека: «...человек есть некое вытекающее из комбинаций известных веществ, одаренных специфическими свойствами, целое, устройство, которое называется организацией и сущность которого в том, чтобы чувствовать, мыслить, действовать — одним словом, двигаться способом, отличающим человека от других веществ, с которыми он себя сравнивает» (там же, 66—67).

Итак, сущность человека заключается в том, чтобы чувствовать, мыслить, действовать. Чувственность, ощущение, таким образом, есть свойство особым образом организованного материального, физического тела, являющегося частью единой и нераздельной природы. Раз человек есть часть природы и действует в ней согласно свойственным ему законам, то его следует рассматривать и исследовать прежде всего как физическое тело и применять к нему естественные законы, общие для всей Вселенной.

Анализ деятельности чувствующего человеческого индивида вполне подтверждает, по мнению Гольбаха, правильность этой исходной точки зрения. Такой анализ, как говорит он, не обнаруживает в человеке ничего, что выходило бы за рамки законов современного ему естествознания. Всеми своими знаниями, идеями, поведением человек обязан своей собственной натуре, своей физической организации, следовательно, природе, которая его создала именно таким: «Все способы действия, чувства, идеи, страсти, желания и поступки человека есть необходимые следствия его собственных свойств и свойств влияющих на него существ» (там же, 118).

Но, как известно, животные тоже живут в соответствии с указаниями природы. В чем же тогда заключается основная отличительная черта человека, выделяющая его из остальной живой природы?

По мнению Гольбаха, в отличие от животных, имеющих лишь естественные физиологические потребности, люди имеют еще специфически человеческую потребность в духовно-теоретической деятельности. Ссылаясь на Цицерона, много размышлявшего о сущности человека, старавшегося понять природу его страстей, Гольбах утверждает, что главное отличие между человеком и животным в том, что последнее приспосабливается только к тому, что имеется налицо, к настоящему, и слишком мало знает прошедшее и будущее (см. 14, 477). Природа, говорит Гольбах, наделив человека сознанием, нервной организацией и особым сочетанием собранных в нем веществ, дает ему возможность выбирать полезные для него предметы и принимать наиболее пригодные для самосохранения меры (см. там же, 119).

Сравнивая человека с животными, Гольбах отмечает, что не имеющие наших знаний животные во многих отношениях поставлены в более благоприятные условия, чем человек. Они избавлены от духовных страданий, от мук мыслей. Стремление к наслаждению умственной деятельностью, к истине и добру свойственно лишь человеку — существу моральному. Поэтому человек обнаруживает свою истинную природу, свою действительную сущность, свое назначение не в области практической, творческой деятельности по преобразованию мира, а лишь в области мысли, теории и морали.

Естественный, природный человек, по мнению философа, имеет в соответствии с его физической организацией всегда одни и те же потребности, одни и те же проявления своей сущности. Люди не могут произвольным образом менять свою природу, они вынуждены вести себя так, как это вытекает из их существа. В мире все происходит строго необходимым образом. Это необходимое сцепление причин и следствий образует закономерности природы.

Если бы человек внимательно исследовал себя, то он понял бы, что все его движения отнюдь не самочинны, что его рождение зависит от причин, лежащих вне его власти, что без ведома своего входит он в систему, в которой занимает определенное место, что от рождения до смерти он непрерывно изменяется под воздействием причин, которые вопреки ему влияют на его организацию, видоизменяют его существо и определяют его поведение. Словом, «во всех явлениях человеческой жизни от рождения до смерти мы видим лишь цепь необходимых причин и следствий, сообразных с законами, общими всем существам природы» (там же, 118).

Изучение человека в качестве отдельного индивида, история которого начинается с момента его рождения и завершается его смертью, не давала «старому» домарксовскому материализму возможности проникнуть в действительную сущность человека.

Признание универсальной связи и абсолютной взаимозависимости явлений приводит Гольбаха к полному отрицанию свободы воли, ибо «в природе все необходимо и ничто в ней не может действовать иначе, чем действует» (там же, 101). Свобода воли означала бы для него вторжение какой-то потусторонней, сверхчувственной, нематериальной силы в естественное течение событий и привела бы к нарушению стройной гармонии системы природы. Допущение свободы воли, в понимании Гольбаха, было бы равносильно отказу от последовательного материализма, чего он не хотел и не мог позволить ни в коем случае. Поэтому во всех проявлениях человека от его рождения до его смерти он видит лишь цепь необходимых причин и следствий. Побуждаемый деятельной и активной природой, человек проходит каждый этап своей жизни, описывает каждый зигзаг, каждую кривую своего жизненного пути. Все, что он делает, он делает в силу законов инерции, тяготения к самому себе, силы притяжения и отталкивания, стремления к самосохранению, т. е. тенденций, общих всем телам природы (см. 14, 118). Таким путем мыслитель хотел разделаться с религиозными представлениями о свободе воли, якобы предоставленной человеку как венцу природы самим господом богом. В противовес взгляду на человека как на особое духовное творение бога, стоящего над природой, он целиком растворяет человека в природе, подчинив его полностью закону причинности, который действует в природе в отношении всех материальных частиц.