Покупатель камней - [7]

Но сон не шёл. Завернувшись в одеяло, я представлял погружение, выдумывая самые невероятные встречи и ситуации. Я почти видел огни рыб, проносящихся за толстыми стёклами иллюминаторов, оскаленную пасть рыбы-дьявола, полёт гигантского ската и кошмарного адского вампира. Истории Биба и Маракота, Кусто и Аронакса перемешались в моей голове, и я уже не мог отличить фантазии от реальности.

Я так и не понял, когда уснул. Просто в какой-то момент вдруг осознал, что на самом деле нахожусь под водой. И что я не человек. Сильное, закованное в твёрдый панцирь тело доисторической рыбы рассекало тёплые воды девонского моря. Нас было много. Я не мог повернуть голову, но знал что рядом сотни, тысячи таких же безымянных рыб – ибо время ещё не пришло, и никто не дал нам имён. Мы кружились в ослепительных лучах солнца четвёртого дня.

Тень поднималась из глубин – неторопливо, уверенно. Я не видел её, но почувствовал всем телом, почувствовал мощь и злобу. Мне стало страшно. Я заметался, пытаясь вырваться, уплыть, спастись, но натыкался на других рыб. Именно в этот момент под нами разверзлась пасть, блеснули клыки. Изо всех сил я рванулся наверх…

И с криком сел на кровати. Сердце готово было выпрыгнуть из груди, я задыхался. Одеяло комком лежало на полу. Ветер яростно дребезжал стёклами. Я начал считать вслух. Я узнал приснившееся чудовище – монстр из фильма. Левиафан.

Было около пяти часов утра. Бледно-голубая луна пряталась меж рваных облаков, нерешительно выглядывая сквозь просветы. С улицы доносился скрип тележки Лобо – похоже, собаке тоже не спалось. Я оделся и вышел из дома.

Было холодно. По земле ползли липкие клочья тумана, забираясь под куртку, словно пытаясь согреться. Спрятав замёрзшие руки в рукава, я обошёл вокруг дома. Из-за забора пару раз тявкнул Лобо – как мне показалось, без особого энтузиазма. В доме госпожи Феликс громко хлопнула дверь. Некоторое время я всматривался в ту сторону, но разглядеть что-либо сквозь туманную дымку не представлялось возможным. Лишь на мгновение на пороге появился расплывчатый силуэт, который я принял за хозяйку, но тут же порыв ветра развеял мираж.

Сам того не замечая, я зашагал к дому Северина. Ещё издалека я заметил, что в окне горит свет, – что было несколько странно, учитывая время. Пару раз я прошёл мимо дома, не решаясь подойти ближе и посмотреть, что же там происходит. Но всё же мне удалось собраться. Действуя как можно тише, я отворил калитку. Под ногами неестественно громко зашуршали камни; я остановился. Сердце было готово выпрыгнуть из груди, и лишь огромным трудом удалось убедить себя, что это мне только мерещится. На цыпочках я подошёл к окну и заглянул внутрь.

Комната была небольшой. С потолка на витом шнуре свисала единственная лампочка, и её тусклый свет лился на длинный металлический стол. Стены комнаты тонули в полумраке, но я разглядел, что они обклеены изображениями китов, спрутов, гигантских рыб и морских змеев. Лёгкий ветерок колыхал старинные гравюры, фотокопии и грубо вырванные страницы книг и журналов, отчего казалось, что эти таинственные создания переплывают с листка на листок, живут своей собственной непостижимой жизнью. «Книга Рыб, – подумал я. – Главное – не промочить ноги».

Северин, по счастью, стоял ко мне спиной. На столе перед ним лежала игуана, вспоротая от горла до хвоста. Рядом были аккуратно разложены внутренности. Ящерица дёргала лапками, но я не мог сказать, были ли это остаточные рефлексы, либо она действительно была ещё жива. Зная доктора, я всё-таки склоняюсь к последнему. Крышка черепной коробки была срезана, и Северин длинным пинцетом пытался приладить какие-то проводки прямо к обнажённому мозгу. Мне стало дурно и страшно. Я едва удержался от крика.

Присмотревшись, я увидел ещё несколько ящериц – в огромных колбах у стены. Все рептилии были тщательно препарированы, внутренние органы перемешались с проводами и непонятными приборами. Они беспомощно извивались, скреблись лапками по стеклу. Огромные, исполненные ужаса глаза ящериц следили за доктором.

Северин прикрепил провод парой тонких булавок и взялся за скальпель. Игуана задёргалась. Доктор крепко сжал горло ящерицы и держал до тех пор, пока она не утихла. Затем он медленно срезал полоску ткани и отбросил в сторону. После чего облизал скальпель и воткнул в разрез ещё один провод.

Провода соединяли ящерицу со старинным граммофоном на дальнем конце стола. Широкий раструб был заполнен камнями и слегка прогнулся. Хотя пластинки не было, доктор быстро закрутил ручку. Игуана выгнулась дугой и раздался тихий, еле слышный гул. В этот момент я почувствовал, что камни под ногами завибрировали. Не все вместе, а каждый по отдельности. Я отвернулся от окна и увидел, что вся куча ходит ходуном, а над ней… Я в ужасе попятился. Над камнями сгущался туман, принимая странные, расплывчатые очертания огромной, чудовищной рыбы…

Резко заболели виски. Задыхаясь, я прижался к стене. Голова была готова взорваться. Мир таял на глазах, и вместо корявых деревьев я уже видел колышущиеся стебли водорослей, меж которых скользили неведомые мне рыбы, и казалось, ещё чуть-чуть – и я сам присоединюсь к их таинственному хороводу. Призрачные аммониты проплывали прямо сквозь меня, рядом шевелились гибкие стебли морских лилий. А издалека донёсся тихий ответный гул.