Покрывало ночи - [31]

Просителей было много. Курт отважно уселся на алтарь и повелел присутствующим приблизиться.

— Мур, будешь запоминать, — шепнул он посоху.

— Придется, — вздохнул тот. — Сам-то ты нипочем не запомнишь.

— Сейчас вы сообщаете мне свои просьбы, — обратился «Отец Наш Сиген» к собравшимся. — Потом я иду и выполняю их.

«Если смогу.»

— Услышал! Услышал наши чаяния! — тоненько взвизгнула какая-то старушка.

— Я воплотился, дабы исполнить их! — гордо объявил Курт, изо всех сил стараясь держаться так, как, по его мнению, и должны держаться уважающие себя Боги.

Просители вознесли ему хвалу, после чего дисциплинированно выстроились в очередь и стали потихоньку приближаться.

«Опозорюсь ведь. Обязательно опозорюсь.»

Первой шла рослая увесистая бабуся. В своем цветастом до пят платье она напоминала то ли ушедшую погулять садовую клумбу, то ли тяжеловооруженного рыцаря, на полном скаку протаранившего фруктовую лавку, то ли вообще шагающую храмовую колонну, разукрашенную к празднику урожая. Совершив подобающий случаю церемониальный поклон, она уставилась на Курта взглядом тяжелым, как оплеуха.

«Вот кого нужно было на алтарь сажать!» — мелькнуло в голове Курта.

— Я слушаю, — мягко сказал он.

Старуха безмолвствовала.

«Черт, я сейчас испугаюсь и сбегу!»

— Я слушаю! — повторил он громче.

«Вдруг бедняга плохо слышит?.. а может, она собралась надрать мне уши и просто не знает, с которого начать?»

Старуха продолжала молчать. Взгляд ее из тяжелого сделался растерянным. Она оправила платье. Оглянулась по сторонам. Еще раз оправила.

— Я слушаю, — в третий раз произнес Курт, глядя на немалое число собравшихся и гадая, сколько же времени потребуется, чтобы всех выслушать — особенно если каждый проситель примется эдак вот молчать.

— Я забыла… — виновато проговорила старуха. — Забыла, что просить хотела… Пока шла — помнила. Пока стояла — помнила. А теперь — вот…

Ее взгляд был откровенно беспомощным.

— Помоги ей вспомнить, — шепнул Мур.

— Но… я не знаю, как… — растерянно ответил Курт.

— Мне что, опять полечить тебя от забывчивости? — прошипел посох. — Ты — Бог! Твое слово — закон.

Курт опасливо взглянул на посох — вот как врежет сейчас при всех по лбу! — потом протянул руку навстречу старухе.

— Ты вспомнишь все, что хотела сказать мне! — повелительно проговорил он. — Все, о чем собиралась просить. Вспомни!

Растерянный взгляд старухи мигом прояснился. Она приосанилась. Еще раз оправила платье.

«Ну, Хвала Богам!»

— Помню! — воскликнула она.

— Слушаю, — вздохнул Курт. — На что ты жалуешься?

— На память жалуюсь, — заявила бабуся, явно едва не прибавив «милок». — Совсем никудышная стала. Ты уж полечи, сделай милость, мою невестку.

— Какую-такую невестку? — растерялся Курт.

— Мою, — безмятежно заявила старуха. — Совсем она плоха памятью. Ничего не может упомнить, дура старая.

— Да сколько ж ей годков? — не удержался Курт.

— Не помню, — проговорила старуха. — Шестьдесят, кажись. Нет, шестьдесят ей уже было. Еще до того, как ей семьдесят два исполнилось. Или после?

— По-твоему, это такой важный вопрос? — ехидно поинтересовался Мур. — И потом — что за невоспитанность, Курт! Спрашивать женщину сколько лет даже не ей, а ее старенькой невестке… Фу!

— Да где ж твоя невестка? — спросил Курт.

— А она тоже сюда идти собиралась, — ответствовала старуха. — На мою память жаловаться. Забыла, наверное.

Курт с трудом подавил нервный смешок. Неприлично Богу смеяться над верующими в него.

— Хорошо, — сказал он. — Я исцелю вас обеих. Как мне вас найти? Где вы обе живете?

— Дома, — удивилась старуха. — А где ж еще жить-то можно?

— А где находится ваш дом? — терпеливо спросил Курт.

Старуха вновь мучительно задумалась.

— Седьмая Левая улица, дом Жаворонка, — подсказал невысокий седенький старичок, стоящий за ней. — Невестка там же проживает.

— Точно! — обрадовалась старуха. — Там эта дурища и проживает! Вместе со мной. Да. Намучилась я с ней — сил нет. Постоянно все забывает да путает.

— Обе они такие, — пожал плечами старичок. — Сейчас это еще что… недавно они позабыли, кто из них невестка, а кто свекровь. То-то шуму было! Едва все волосья друг дружке не повыдергали.

— Ты наверное их сосед? — спросил Курт.

— Если бы! — вздохнул старичок. — Я муж этой достойной женщины и свекр другой не менее достойной.

— Хорошо, — кивнул Курт. — Я займусь твоей женой и твоей невесткой. Вот выслушаю всех просителей, отдохну и займусь.

Старуха поклонилась и отошла в сторону. Старичок остался стоять.

— У тебя тоже просьба ко мне? — спросил Курт.

— Кузнец я, — ответил старичок и замолчал.

«И этот туда же!» — подумал Курт. — «Ну что у них за привычка! Скажут что-нибудь эдакое — и понимай, как хочешь!»

— Используй всезнание, — раздался ехидный шепот Мура. — А если не догадываешься, как — брось заниматься ерундой и просто посмотри на него. Он кузнец, понимаешь? Вот этот хрупкий сморчок — кузнец! Не дошло?

— Не очень, — виновато признался Курт. — Может я и Бог, но тупой.

— С Богами это случается сплошь и рядом, — заметил Мур. — Объясняю. У каждого кузнеца есть молот. Он большой и тяжелый. Понял теперь?

— Мне бы силы, — сказал старичок, — из той, что была, хоть бы одну каплю вернуть. Хоть крошку. Чтоб не только ложку за столом подымать.