Покрывало ночи - [18]

И чудовищный рывок швырнул его обратно.

— Ох! — только и сумел сказать Курт, с треском приземляясь собственным задом — честное слово, уж лучше бы чужим! — в собственную, еще не успевшую раствориться и остыть в камне, тень.

Постамент, на который он приземлился, основательно поддал ему каменным коленом, а верующие в него… верующие в него, разумеется, ничего не заметили. Их «Отец Наш Сиген» просто не мог треснуться задом о постамент — а значит, они были не в состоянии увидеть, как брызги этого треска кустами взметнулись вокруг их ошарашенного божества.

— Ну, так и есть, — огорченно констатировал Мур.

— Что «так и есть»?! — выдохнул Курт.

— Твоя магия, — сказал посох. — Раньше у тебя были неприятности, потому что ее не было. Теперь она есть — а неприятности… может, это просто твой стиль?

— Сам такой! — огрызнулся Курт. — Объясни лучше, что произошло.

— Твоя магия уже вполне проявилась, — проговорил посох. — Она громадна, если тебе это интересно. Но ты не слишком умеешь ею управлять. Вера этих людей тоже в какой-то мере — магия. Они верят что ты — их бог. Их вера поймала тебя. Она управляет твоей магией, понимаешь? Их вера отлично знает, что ей нужно — не то, что ты! Поэтому она захватила твою магию и диктует ей свои, в сущности, очень простые требования. От бога ведь немногое требуется. Главное, чтоб он был.

— Ужасно, — сказал Курт. — И что теперь? Я так и останусь воплощением этого… Сигена? Или что-нибудь все-таки можно придумать?

— Магов иногда принимают за воплощения каких-то богов, — задумчиво промолвил Мур.

— И что?

— Им приходится нелегко. Они попадают в заколдованный круг. Чужая воля начинает контролировать их магию.

— А они не пытались объяснить? — мрачно поинтересовался Курт. — Ну, сказать всем, что никакие они не боги.

— Верующие обычно глухи к голосам собственных богов, — печально сказал Мур. — Они всегда придумывают угодное им толкование и никогда не слышат того, что действительно хотят поведать им боги. Особенно если это не боги…

— Так вот отчего боги гневаются… — потерянно произнес Курт.

— Я же говорю, что твой путь обретения силы — это нечто, — усмехнулся посох. — Успокойся. Выход есть.

— Хочешь сказать — я могу просто встать и уйти?! — обрадовался Курт. — Не применяя магию, да?

— И первая же попытка ее применения вернет тебя обратно, — заметил Мур. — Если только кому-нибудь из этой толпы не придет в голову раньше того как следует помолиться. Тогда даже и без магии обойдется.

— Но что же делать?

— Не торопиться, — усмехнулся Мур. — Перестать болтать ерунду и слушать старого мудрого меня.

— Слушаю, — вздохнул Курт.

— Уйти просто так тебе не удастся, — начал посох. — Их вера уже поймала тебя за магию. И так легко не отпустит.

— Но… тогда как?

— Ты должен выполнить их самые насущные требования, — поведал посох. — Устроить какое-нибудь впечатляющее чудо. Наложить какой-нибудь не слишком страшный запрет. А потом объявить о своем торжественном отбытии. Устроить красочное празднование прощания и под шумок сбежать.

— У нас шесть дней, — напомнил Курт. — Потом приступы вернутся. Через шесть дней мы должны быть в Джанхаре.

— Нужно успеть, — сказал Мур.

— Тогда не будем тратить время, — проговорил Курт. — Знать бы еще, как остановить эту… церемонию, что ли?

— Ну, вообще-то считается, что именно ты тут главный, — усмехнулся посох. — Требуй.

— Думаешь, услышат? — усомнился Курт.

— Не сразу, — поразмыслив, ответил Мур. — Считается, что это ты обязан выслушивать их молитвы и славословия, им же слушать тебя совершенно не обязательно. Но ты не унимайся! Требуй громче. А еще лучше — присоединись к хору и спой что-нибудь им в ответ.

— Может, мне еще и сплясать?! — рассердился Курт.

— А что?! Неплохая идея! — обрадовался Мур — Ты — гений. Действуй!

— Сам такой! — огрызнулся Курт, но все же встал и сделал шаг навстречу своим верующим.

Подхватив под руки самую бойкую старуху, Курт закружился в стремительном танце.

«Ну и ну!» — подумал он, чувствуя, как размашисто скользит под ногами пол. — «Танцы у них, однако! В самый раз ноги переломать! Интересно, смогут ли они верить в Бога с переломанными ногами?»

Курт перетанцевал со всеми бабками и дедками, а также со всеми парнями и девками, наводнявшими танец. Некоторые девицы прижимались к нему так призывно, что он окончательно смешался и пару раз чуть не уронил посох. Он неоднократно пытался обратиться к своим возлюбленным чадам, но они пели так громко, славили его так старательно, так самозабвенно, что просто не замечали его, не слышали.

Он пытался пропеть свок обращение к ним, но когда один человек поет:"Ребята, изложите свои просьбы по одному!", а все остальные хором тянут:"Славься!", то, разумеется, у этого одного ничего путного не выходит. Не услышит его никто.

В конце концов Курт смирился. Пел, плясал, праздновал вместе с остальными. А потом нашел у жреца еще одну бутылку вина. Выпил ее — и очнулся утром с такой тяжелой головой, что ее даже подымать не хотелось.

Когда они вошли, трактирщик закончил протирать стаканы. Он только что проводил за дверь теплую компанию ронских магов и теперь вовсю радовался жизни. Нет, ну вот ведь как хорошо! Снизу — земля, сверху — солнышко. Круглое. И эти… маги проклятущие… не убили же! Честное слово, живой!