Покрывало ночи - [17]

— Ну так и что?

— Да ничего, наверное, — пожал плечами Тенгере. — Просто ребята… ну то есть ученики магов… болтали что у богинь самая шелковистая кожа… и все такое…

— Это к моей бабушке, — ответила Богиня. — У нее действительно — самая… но ей по должности положено. А я… конечно, я могу наколдовать себе такую, но тогда это буду уже не совсем я, то есть я, конечно, а только… понимаешь, это все равно что заниматься любовью в одежде. Эта знаменитая шелковистая кожа — все равно что платье. А мне нравится чувствовать твое тело.

— То-то я удивлялся, отчего это боги так любят разгуливать неодетыми, — кивнул Тенгере.

— На самом деле они одетые, — сказала Богиня. — Таких кож у каждого бога или богини — семь штук. И снимают их только перед теми, кому доверяют. Я жутко всех разозлила, когда сняла все, напялила кольчугу и отправилась к тебе. Но мне хотелось, чтоб между нами ничего не находилось.

— Я понял, — очень серьезно кивнул Тенгере. — Ничего, кроме нас. Спасибо тебе.

Светлые Боги Фарин и Арилой отчаянно резались в черный покер, безбожно ругаясь из-за каждого хода и запивая восхитительные переживания дорогущим пивом «Владыка Преисподней» из личных запасов самого Зикера.

Означенный великий маг, пройдоха, плут, обманщик каких мало, ясновидящий, убийца и просто хороший человек задумчиво сидел в собственном кресле и меланхолично плевал в потолок.

Некоторые плевки исчезали, не достигая потолка. Некоторые возвращались обратно. Тогда они исчезали, не достигая Зикерова глаза. Некоторые попадали в левитирующего неподалеку крокодила. Тогда крокодил переставал насвистывать какой-то фальшивый мотивчик и начинал ругаться. Зикер только головой качал, поражаясь его обильному словарному запасу, и вновь возвращался к прежнему занятию. Большинство плевков, однако, просто повисали в воздухе, образуя надпись: «АРХИМАГ — ДУРАК!»

Что-то готовилось. Что-то неведомое тяжело стучалось в закрытые двери. Что-то тяжелое шло из невообразимой дали, прогибая самую ткань миров. Шло, чтобы вмешаться. А еще что-то глухо копошилось где-то там, внизу. В таинственном запределье.

Зикер знал, что есть события за гранью событий. Есть случайности, неподвластные ни одному магу. Есть будущее, которое не разглядеть ни в один хрустальный шар. Ни один ясновидящий его не увидит.

Оно еще идет. Еще не свершилось.

Зикер отдыхал перед битвой. Он собирался насмерть стоять за все завоеванное. Демоны, вновь ставшие Богами. Летучий крокодил. Женатый ученик.

Что бы там ни было. Откуда бы оно ни явилось. Зикер своего не отдаст.

— Мне кажется, они собрались петь и плясать до ночи! — насмешливо заметил Мур.

— Не может быть! — Курт с ужасом посмотрел на верующих в него, после чего зажмурился и старательно потряс головой.

— И не надейся! — усмехнулся Мур. — Не поможет.

Курт открыл глаза и убедился в правоте друга.

Не помогло.

Верующие в него по-прежнему веселились, а самому ему было отнюдь не весело.

— Послушай, Мур, а на какое время нас… этот… ну, как его… черный маг который… — запинаясь, начал Курт.

— Ты про Зикера? — уточнил посох.

— Да. Про него, — кивнул Курт. — На какое время он снял приступы?

— На неделю, — промолвил посох.

— В таком случае у меня есть хорошая мысль: давай убежим отсюда, — предложил Курт.

— Мысль неплохая, но… — замялся посох.

— Разве есть какое-то «но»? — прошипел Курт, глядя на счастливые лица танцующих. — Нам же в Джанхар нужно!

От волнения он повысил голос и, тотчас вскинув голову, испуганно всмотрелся в зал. Верующие в него должны были бы услышать. Ведь считается, что верующие должны стараться ловить каждое слово своего Бога. Однако они были глухи ко всему, кроме своей веры. «Отец Наш Сиген» не мог произнести этих слов — значит, он их не произносил. Что ж тут непонятного? Если чего-то не может быть — значит, его и не было. О чем тут еще говорить?

— Конечно, нам нужно в Джанхар, — вздохнул Мур. — Вот только в ближайшее время нам туда не попасть.

— А я думаю — попасть, — не уступил Курт. — Я хорошо помню ту крепость. Стены. Ворота. Я перенесу нас туда. Вот увидишь.

— Прямо сейчас? — спросил Мур.

— Прямо сейчас, — решительно проговорил Курт. — У меня от их пения скоро голова лопнет.

— А по мне — так неплохо поют, — заметил Мур.

— Может, и неплохо, но чем скорей мы будем в Джанхаре, тем лучше, разве нет?

— Да, — сказал Мур. — Ты прав, конечно.

— Тогда я начинаю.

— Пробуй, — негромко сказал Мур. — Только…

— Что… только? — насторожился Курт.

— Ты… не очень огорчайся, если не получится, — сказал посох.

— Не получится? Почему? — пробормотал Курт, глядя на улыбающиеся лица. — Обязательно получится. Сейчас. Приготовься.

— Готов, — пробурчал Мур. — С тобой я всегда готов… к чему-нибудь эдакому… это, знаешь ли становится привычкой.

Курт закрыл глаза. Сосредоточился. Отчетливо представил себе джанхарскую крепость — вплоть до последней трещинки в ее фиолетовых стенах. Вплоть до последней медной заклепки в ее могучих воротах. Вплоть до… он уже ощутил землю у себя под ногами, влажный ветер, лежащий на щеках, он уже открыл глаза и увидел грозное сияние крепостной защиты прямо перед собой. Он уже…

— А ты мне не верил! — успел сказать он, обращаясь к Муру.