Покорность ей к лицу - [94]

— И если вам неудобно, вам некого винить, кроме себя.

Изабел промычала сквозь кляп что-то гневное. Он засмеялся:

— Знаю-знаю, вы с радостью воткнули бы нож мне в печенку, но она мне очень дорога, и я уверен, вы меня поймете, если я не уважу ваше желание.

Она швырнула в него еще одно нечленораздельное оскорбление, но он только снова посмеялся и без всякого труда рывком поднял ее.

— Пойдемте, — сказал он более мягким тоном. — Ваше испытание почти закончилось.

С этими словами он перекинул ее через плечо и вынес из места заточения, затем осторожно пристроил ее поперек луки седла, сам сел позади и пустил лошадь живенькой рысью.

Изабел пошевелилась, пытаясь найти более удобное положение, и снова получила резкий шлепок пониже спины.

— Хотите свалиться — продолжайте в том же духе, — посоветовал похититель. — Пока что все идет совсем не так, как я планировал, и меньше всего мне нужно, чтобы вы свернули шею, упав с моей лошади. Ведите себя смирно, и я обещаю: все закончится хорошо. — Он засмеялся. — Ну, не для всех, конечно, но по большей части.

Хотя джентльмен демонстрировал уверенность, внутри его терзало беспокойство. Они с Коллардом работали вместе уже много лет, и то, что Коллард взял и убил Уитли, встревожило его. Когда пришло время ехать за миссис Шербрук, он с тяжелым сердцем оставлял Колларда одного. Теперь он ему не доверял и опасался, что тот станет нарушать приказы. Перед ним стоял выбор: отправить Колларда за миссис Шербрук или оставить его следить за Шербруком. Он скривился. Ни тот ни другой вариант ему не нравился, но в конце концов он решил, что не стоит препоручать жизнь миссис Шербрук заботам безжалостного Колларда. Если бы Коллард придерживался плана, все прошло бы хорошо, но он подозревал, что у Колларда в голове вертится сценарий, отличный от того, что они обсуждали. Он вздохнул. Кажется, в конечном счете Колларда придется убить.

Тревожась о том, что может сделать (или не сделать) Коллард, он пустил лошадь в галоп. Та помчалась вперед. Изабел ахнула.

— Да-да, знаю, вам неудобно, милочка. Приношу свои извинения, но это совершенно необходимо, так что потерпите, — проговорил он, низко наклонившись к лошадиной шее.

Изабел потеряла всякое чувство направления. К счастью, путь занял не очень много времени. Когда Изабел подумала, что ее голова вот-вот отделится от туловища от непрерывной жесткой тряски, джентльмен натянул поводья. Лошадь некоторое время прошла спокойным шагом, потом он и вовсе остановил ее. Он выскользнул из седла, привязал лошадь и снова перебросил Изабел через плечо.

Он двигался очень осторожно и совершенно бесшумно, и у Изабел создалось впечатление, что он подкрадывается к кому-то или к чему-то. Он на секунду остановился, и Изабел услышала звук открываемой двери. Он внес ее в какое-то помещение и стремительно куда-то пошел. Она слышала беспокойное движение животных, чувствовала запах зерна и сена. Отчетливо пахло лошадьми. Она что, в конюшне? Он остановился, открывая еще одну дверь. В следующий момент она оказалась на полу, густо покрытом соломой.

Стойло? Очевидно, она где-то в конюшнях. Даже если бы она не распознала запахи, дыхание и фырканье лошадей неподалеку все ей объяснили бы. Но где же она?

— Это не входило в план, — негромко сказал похититель. — Но я думаю, здесь вы будете в безопасности. — Он сделал какое-то движение, и в следующий миг она почувствовала, что руки и ноги больше не связаны так крепко веревкой. Он легонько потрепал ее по щеке и прошептал: — Вы весьма сообразительная особа. Уверен, вы сумеете освободиться. — Он негромко рассмеялся: — В конце концов.

А потом он исчез.

Убедившись, что его и правда нет, Изабел заерзала на соломе, пытаясь вывернуть руки из-за спины. Гибкости и подвижности ей хватало, но юбки амазонки страшно мешали. После нескольких безуспешных попыток она затихла. Выдохнувшись, Изабел лежала на соломе, прислушивалась к звукам снаружи и спрашивала себя, где она и что происходит с Маркусом.

Изабел и ее судьба в первую очередь занимали мысли Маркуса, когда он готовился к встрече с похитителем. Место для обмена располагалось неподалеку, в паре миль от Шербрук-Холла, и отмечено было известным ориентиром: на небольшой полянке у тропы в Мэннинг-Корт стоял огромный дуб, сожженный молнией.

Хотя Маркус и подделал меморандум, в прошедшие часы он обдумывал и другие планы по спасению жены.

Главная его цель заключалась в том, чтобы вернуть Изабел целой и невредимой, однако мысль о том, чтобы покорно передать похитителям шинель Уитли, раздражала его. Он не мог знать, сдержат ли они свое слово, не мог знать, жива ли она вообще и не поджидает ли его ловушка…

Ему пришло в голову, что можно устроить свою собственную ловушку, и не однажды его рука тянулась к бумаге: он хотел писать Джеку, просить его о помощи. Но каждый раз страх за Изабел останавливал его. Что, если его действия приведут к тому, чего он боялся больше всего на свете, — к смерти Изабел?

Несколько томительно долгих часов он отчаянно пытался придумать способ, как расстроить планы врага и вернуть жену живой и здоровой. В конце концов забота о безопасности Изабел одержала верх. Он не осмелится рискнуть ее жизнью ради отмщения. Поддельный меморандум — и без того достаточно рискованная штука, он не станет подвергать жизнь Изабел еще большей опасности.