Вторые воротца конь также переступил сначала правой ногой. Все затаили дыхание, ожидая, что будет дальше. У третьих ворот конь на мгновение остановился, словно раздумывая, и, заржав, снова ступил правой ногой.
Вздох облегчения вырвался у сотен людей. Послышались торжествующие крики.
Главный жрец повернул коня и, важно ступая, повел его в храм. Когда ворота закрылись, все стали поздравлять Дмитрия.
— Ты принес нам счастье, — сказала высокая седая старуха и поклонилась Головне.
— Священный конь предсказал большую удачу! — восторженно произнес кто–то рядом. — Каждый раз он переступал правой ногой.
— Уж много лет он не ржал перед оружием! — радостно сказал широкоплечий парень, протягивая Дмитрию руку.
— Теперь жрец исполнит все твои просьбы, слышишь? — тронул Дмитрия за плечо старик, провожавший его в храм.
В толпе Головня заметил и рыжебородого парня, который встретил его у сосны со сворой собак. Многие смотрели с завистью на счастливца, торжественно отмеченного священным конем.
Толпа не расходилась до тех пор, пока на крыльцо не вышел жрец. Он хлопнул в ладоши, и говор сразу утих.
— Воля великого бога, — громко сказал жрец, — будет открыта только в час вечернего солнца. Главный жрец разрешил нашему гостю участвовать в игралище, коли он того пожелает.
Народ собирался на большой поляне у деревянного сооружения. Два столба, крепко вбитые в землю, скрепляла толстая поперечная перекладина. Посередине столбов были проделаны круглые отверстия и в них вставлены концы еще одного бревна, потоньше, таким образом, что бревно свободно могло вращаться. Длинная, крепкая веревка в середине тремя петлями прихватывала подвижное бревно.
Дмитрий сразу понял, в чем дело.
— Вертушок! — громко сказал он, присмотревшись к постройке.
На него зацыкали, замахали руками.
— Живой огонь добывать будем. Молчи! — сказал знакомый старик, пробравшийся к Дмитрию сквозь толпу.
К столбам вышел жрец в ярко–желтой одежде и что–то сказал. Сразу же за концы веревки ухватились по десятку воинов и еще по десятку стали рядом в ожидании своей очереди.
Густой протяжный звук колокола поплыл над толпой. Жрец поднял руки кверху. Это было сигналом: воины одной стороны стали тянуть веревку, быстро перебирая руками.
Потом веревку тащили другие. Так попеременно перетягивала то одна, то другая сторона. Бревно все время бешено вращалось. Все это совершалось при полном молчании.
Не один десяток раз они протаскивали веревку то в одну, то в другую сторону. Наконец закурился дымок. Жрец принял огонь на высушенный березовый гриб и разжег костер.
Тут Дмитрий услышал собачий визг. Обернувшись, он увидел еще двух жрецов, стоящих у неглубоких ям: один держал в руках кошку, а другой — собаку на веревке. Как только костер разгорелся, жрецы отрубили головы животным и, бросив трупы в ямы, закопали их.
Головня знал, что и в Новгороде живет этот древний обычай, оставшийся от языческих времен. Люди поступают так, думая, что могут предохранить себя и свой скот от заразных болезней.
— Живой огонь, — подняв руки, торжественно начал жрец, — свободный и чистый! Мы взяли тебя прямо из рук всесильного Перуна. Огонь, помоги нам, сохрани от болезней, наговоров и дурного глаза!
В это время запылало еще несколько куч сухого дерева, и вокруг костров собрались все жители поселка.
— Все ли потушили огни очагов? — раздался снова голос жреца.
Он внимательно поглядел на толпу. Все молчали.
Из храма снова раздались удары колокола: один, второй, третий, четвертый… Колокол все гудел и гудел, будоража тишину протяжными, густыми звуками.
Толпа зашевелилась. Люди стали прыгать через костры; больных, детей и стариков переносили на руках.
Когда прошли через огонь, все бросились к стаду, которое держали в загоне у реки; коров и овец погнали к кострам — через огонь должно пройти все живое. Ревом и блеяньем наполнился луг. После стада вывели из конюшен лошадей.
Когда последняя лошадь перешагнула костер, колокол перестал звонить и на лугу стало тихо, а потом поляна разом наполнилась звуками веселых человеческих голосов, смехом и шутками.
Огонь понесли по домам — зажигать очаги. Задымились трубы, хозяйки стали готовить снедь для пиршества.
Мужчины и юноши, желавшие принять участие в состязаниях, переодевшись и захватив оружие, стали собираться на лугу.
Состязания начались предложением жреца натянуть тетиву на лук богатыря и героя Мечислава, умершего пять лет назад. Из храма торжественно вынесли большой боевой лук.
— Кто выпустит три стрелы и все они попадут в цель, тот возьмет лук себе! — громко сказал жрец, подняв над головой оружие.
Никто не отозвался. Все уже пробовали силы в прошлый праздник. Никто не мог согнуть лука и надеть тетиву.
Но вот один из воинов вышел вперед; ростом он почти не уступал Дмитрию, но был худощавее и не так широк в плечах.
Поклонившись огромному костру, пылавшему большим огнем посередине луга, воин подошел к жрецу.
— Желаю тебе удачи, Ростислав Храбрый! — сказал жрец, передавая в руки молодого мужчины большой лук.
Это оружие было сделано из роговых пластин, склеенных с вареными сухожилиями и деревянными частями. Такие луки были необычайно упруги и крепки. Лук был в походном состоянии — без тетивы и изогнут в обратную сторону. Этим клееные луки отличались от простых, которые без тетивы представляли собой прямую саженную палку.
