Покоренный Кавказ (сборник) - [212]

С постройкой железной дороги к Баку, с развитием пароходства по Каспийскому морю, а главное – с развитием нефтяных промыслов в окрестностях, с открытием десятков перегонных нефтяных заводов в городе Баку изменился до неузнаваемости. Город стал расти с каждым днем, и население, еле-еле доходившее в 1860 году до 13 тысяч, в настоящее время возросло до 179 тысяч. На берегу моря, в южной части города, версты на две тянется превосходная набережная, заменившая старую городскую стену, которая отделяла город от морского берега и препятствовала свободному движению воздуха. На набережной находятся пристани пароходных обществ, дом губернатора, бывший ханский дворец, множество роскошных магазинов, общественный сад и бульвар, особенно драгоценные в Баку как местности, лишенной всякой растительности. За набережной тянется ряд хорошо мощенных улиц, украшенных трех– и четырехэтажными зданиями. На широкой площади стоит величественный пятиглавый православный собор.

По склону холма террасами построен азиатский город с плоскими крышами и узкими улицами. Здесь находятся развалины дворца хана красивой мусульманской архитектуры XV столетия, а рядом шахская мечеть, построенная в 1678 году.

На берегу моря, около крепостной стены старого города, находится круглая башня – Киз-каласы, то есть «девичья башня», обращенная в маяк. Об этой башне существует легенда, что какой-то хан, влюбившись в свою дочь и добиваясь ее любви, по ее желанию построил для нее эту башню и не прекращал своих ухаживаний за ней; желая избавиться от них, девушка бросилась с вершины башни в море.

К северу от пристани, на берегу моря, находится так называемый Черный город, где сосредоточены нефтяные заводы. Имя его произошло от густого черного дыма, выделяющегося при отоплении нефтяными остатками.

В 14 верстах от Баку находятся Сураханы, близ которых горят «вечные огни», привлекавшие сюда огнепоклонников. Тут вечером чудный вид на огни, которые вырываются из ям и щелей соседней степи всюду, где земля не очень плотная, и языками своими подымаются вверх. Огни не имеют дыма и светятся, как очищенное золото. Сохранился тут храм огнепоклонников.

На север от Сурахан расположены Балаханы, где сгруппированы нефтяные колодцы, которые в числе восьмидесяти одного разбросаны на пространстве десяти квадратных верст.

Прежде чем будем говорить об апшеронской нефти, скажем несколько слов о Шемахе, недавно так жестоко пострадавшей от землетрясения.

Шемаха, в древности столица Ширвана, была до 1859 года губернским городом. В былое время тут происходила огромная меновая торговля, и сюда приезжали караваны из далекой Индии. Теперь Шемаха соединена почтовым трактом с Баку.

3. Нефтяной промысел

Апшеронская нефть была известна еще за несколько столетий до нашей эры. Есть основание предполагать, что в VI веке до Рождества Христова в Баку уже существовали вечные огни, на поклонение которым стекались тысячи пилигримов. Возможно даже, что сам Зороастр, живший на северо-восточном склоне Кавказа, под влиянием наших бакинских подземных источников газов и горючих масел создал свое учение о свете и огне. Более определенные сведения о нашей нефти встречаются впервые у арабских историков Масуди и Катиб-Челяби. По словам последнего, «Баку – укрепленный город; окрестности его состоят из камня; некоторые из этих камней горят, как дрова. В округе этого города находятся около 500 колодцев, из которых добывают белое и черное нефтяные масла».

Заслуживает внимания также сообщение Марко Поло, посетившего Баку в XIII веке. Он описывает употребление нефти как осветительного материала, говорит о том, как развозилась она на верблюдах, доходя даже до Багдада. Марко Поло упоминает, между прочим, о нефтяных фонтанах, бивших с такою силою, что в течение одного часа можно было наполнить нефтью сотню судов.

В XVIII столетии Баку посетил академик Кемпфер, подробно описавший нефтяные источники. Вслед за ним на Апшеронском полуострове побывали академики Гапвай, Гмелин и Лерхе. «30 июня 1735 года, – говорит Лерхе, – проехал я 5 верст от неугасимого огня до Балахан к черным нефтяным кладезям. Кладезей оных находилось во время персидского шаха 52, посредством коих великий тогда отправлялся торг; теперь же неповрежденных остается только 26. Нефть из кладезей выливают в большие и глубокие каменные ямы, а отсюда в больших кожаных мешках на арбах возят в Баку. Кладези глубиной в 20 сажен, из коих один весьма сильно бьет и ежедневно доставляет 500 батманов (по 15 фунтов каждый); он шибко кипит, так что слышать можно». Между прочим, академик Лерхе отмечает один чрезвычайно интересный факт. Он говорит о существовавшей уже тогда перегонке нефти. По его словам, «нефть не скоро начинает гореть, она темно-бурого цвета, и когда ее перегоняют, то делается светло-желтою. „Белая нефть несколько мутна, но по перегонке так светла делается, как спирт, и сия загорается весьма скоро“.» К сожалению, Лерхе ничего не говорит о практическом применении продуктов перегонки нефти, не говорит он и о самых размерах и технических приемах перегонки нефти. Керосин, таким образом, был известен в Баку еще в ханские времена, лет двести назад. Во времена русского владычества это важное открытие было, очевидно, забыто, и нефть, как говорили тогда даже ученые, признавалась годной только для «обмазки колес и других махин». Нефть употреблялась как топливо и с лечебною целью – против ревматизма, цинги и различных накожных болезней. Ее обыкновенно сжигали в чираках (особых глиняных сосудах), и она пользовалась значительным распространением, благодаря чему нефтяной промысел являлся и тогда уже, во времена владычества персов и арабов, довольно крупным источником государственных доходов.