Покоренный Кавказ (сборник) - [178]

Здесь, на левом фланге, точно так же, как и на правом, военные действия приняли особенный характер. Успехи и неудачи чередовались друг с другом, но ни для той, ни для другой стороны они не имели решающего значения. В следующем, 1849 году князь Аргутинский осаждал знаменитый аул Чох, но взять его не был в состоянии; зато на Лезгинской линии генерал Чиляев разгромил горцев у аула Хупро. Но, повторяем, успехи и неудачи в этой войне не имели никакого решающего значения. Полный успех сулил только «ермоловский способ», и Воронцов широко применял его в последние годы своего наместничества. Войска постепенно вырубали леса на склонах гор. Особенно настойчиво это производилось в Чечне, где ни одно из обществ не признавало своей зависимости от русских. Расчистив местность, русские сейчас же укрепляли ее за собой устройством форта, крепостцы или просто устройством на освобожденном от леса месте новых поселений. Таким образом, была возобновлена и заселена Сунженская линия. Чеченцы противились отчаянно. Ни одного дня не проходило без жарких схваток, но, несмотря на энергичное сопротивление, русские шли все далее и далее, и непокорные аулы волей-неволей должны были забираться в глубину страны.

Из русских героев Чечни в этот период войны история отмечает удивительного храбреца генерал-майора Н. П. Слепцова. Слепцов был душою войны. Его храбрость была беспримерна. Во время схваток с горцами не было такого опасного места, где бы не появлялся герой. И смерть как будто щадила его. Он оставался невредимым там, где чеченские пули вырывали его солдат десятками. Но – увы! – от смерти не уйдешь… 10 декабря 1851 года во время незначительной схватки с чеченцами, в тот момент, когда Слепцов вел навагинцев на чеченские завалы, его поразила шальная пуля. Рана оказалась смертельною; через полчаса после рокового момента Слепцов был уже мертв.

Этому герою было всего тридцать три года, но имя его гремело на всей Кавказской линии. По описанию современников, Слепцов был среднего роста, худ и сух. Бледное лицо его, покрытое загаром от солнца Чечни, было очень красиво. Строгий, благородный профиль, орлиный нос, густые, короткие усы, бакенбарды, обходившие кругом лица, и черные глаза, обычное выражение которых было мягкое и ласковое, но которые в минуты воодушевления или гнева сверкали, как угли, составляли в общем своем целом одну из тех физиономий, которые нельзя забыть, видя их хотя однажды. Волосы его были густые, курчавые, черные как смоль, с пробивающимся серебром седины. Он быстро ходил, его движения и жесты были резки; говорил он скоро, а когда был чем-либо взволнован, то начинал заикаться. Голос его был приятен, имел особенный тон, в моменты же гнева и раздражения делался необыкновенно звонким и крикливым.

Главнокомандующий почтил память Слепцова и отдал по войскам такой приказ: «10 декабря отряд, собранный в Малой Чечне, произвел вполне удачную атаку неприятельских завалов при входе в долину реки Гехи, где чеченцы потерпели сильное поражение и понесли весьма большой урон. С нашей стороны по числу убитых и раненых потеря маловажная, но она невознаградима, потому что в этом деле мы лишились храброго генерал-майора Слепцова, сраженного пулею в грудь. С прискорбием извещая о том войска вверенного мне корпуса, остаюсь вполне уверенным, что все знали его подвиги и все разделят чувство горести, возбуждаемой утратой этого доблестного генерала, но в особенности Сунженский казачий полк, которым он командовал с 1845 года, который он устроил, поселил, воодушевил и прославил, с которым сделался грозою неприятеля, постепенно изгнанного из Малой Чечни, и в рядах которого он пал на поле чести».

Память Слепцова увековечена переименованием Сунженской станицы в Слепцовскую, в которой впоследствии был воздвигнут памятник герою. В его же честь названы Слепцовскими минеральными водами серные источники, находящиеся недалеко от Михайловской станицы.

Слепцов пал на поле брани, и память его навсегда осталась в кавказских войсках, но то время было не такое, чтобы отдаваться печали. События не заставляли себя ждать.

Шамиль, отброшенный от аула Ахты, принужден был бежать в Прикаспийский край и только выжидал время для возобновления наступательной борьбы. Но влияние и власть его в Дагестане, главном его оплоте, стали заметно ослабевать. Имам и сам заметил это. Отыскивая себе новых приверженцев, он обратил внимание на черкесов адыге, боровшихся против правого фланга Кавказской линии. Как раз в это время русские здесь перешли в наступление и начали вытеснять абадзехов из плодородных местностей между реками Белой и Лабой. Борьба происходила отчаянная, и вот во главе черкесов Шамиль поставил одного из своих способнейших наибов – Магомет-Эмина. Черкесы снова получили правильную организацию, сплотились вокруг своего вождя, и даже поражение, нанесенное им русскими 14 мая 1851 года, ненадолго охладило их пыл.

Зато на левом фланге, начальником которого стал князь Барятинский, успехи следовали за успехами. Русские отряды проникали в непроходимые горные трущобы; аулы горцев положительно сметались с круч. В течение 1852 года окончилась неудачею только одна экспедиция – полковника Бакланова к аулу Гурдали. Но зато лишь только наступил 1853 год, как разом встрепенулись горцы всего Кавказа. Пошли слухи о неизбежной войне России с Турцией. Турецкие эмиссары появились среди горских племен. Шамиль и Магомет-Эмин получили от турецкого султана фирманы, призывавшие всех мусульман на священную войну с русскими. Но на призывы своих вождей горцы отзывались слабо. Мюридизм потерял свою остроту, а тяготы, налагаемые этим учением, утомили горцев. Тем не менее Шамиль собрал достаточно сил и готов был вторгнуться в Кахетию и в Джаро-Белоканский округ. Это вторжение предупредил князь М. З. Аргутинский-Долгоруков, совершив в сентябре 1853 года неимоверно трудный переход через горы Дагестана в Закаталы. Около этого же времени Магомет-Эмин со скопищем закубанских горцев был наголову разбит генералом Козловским. При таких обстоятельствах разразилась Восточная война, перешедшая в Крымскую кампанию. Загремел над Русью севастопольский гром. Тут уже не до Кавказа было России. На правом фланге пространство между Анапою, Новороссийском и устьями Кубани было оставлено; гарнизоны Черноморской линии были увезены в Крым и укрепления взорваны. На левом фланге Шамиль, вошедший в соглашение с командовавшим турецкой анатолийской армией, ворвался в Кахетию, и его нападение не имело успеха лишь потому, что обаяние его почти пропало и горцы неохотно отзывались теперь на призывы своего имама. Вскоре после этого набега граф М. С. Воронцов оставил пост наместника, и главнокомандующим войсками на Кавказе был назначен генерал-адъютант Н. Н. Муравьев, на долю которого выпала борьба не с горцами, а уже с турками.