Покоренный Кавказ (сборник) - [175]

Конец июля и начало августа прошли в устройстве батарей и в расположении по позициям войск. Осадные работы велись под руководством инженер-подполковника Кесслера. По сооружении батарей и ложементов и по прибытии к отряду еще двух батальонов и акушинской милиции был открыт сильный артиллерийский огонь. Видя, что русские заняли сильные позиции и уже приблизились к аулу, горцы делали вылазку за вылазкою, нападали на русские передовые посты, а затем в значительном числе стали показываться днем на окрестных высотах, а ночью приближались к лагерю для воспрепятствования траншейным работам; попытки эти, однако, были тщетны; их отбивали, и осадные работы шли вперед успешно.

4 августа после рекогносцировки в отряде получили сведения о нахождении вблизи Салтов 8 тысяч конных и пеших скопищ, собравшихся против левого фланга русской позиции, в оврагах и ущель ях высоких гор, между Кегером, хидатлинским и салтинским мостами, и предводимых наибами Хаджи-Муратом, Кибит-Магомой и Даниельбеком, султаном елисуйским.

Князь Воронцов решил разбить вспомогательные скопища горцев. Для этого охранение лагеря и осадные работы он поручил начальнику штаба Коцебу, а Аргутинскому-Долгорукову вверил подвижную колонну, состоявшую из шести батальонов, двух рот стрелков, дивизиона нижегородских драгун, 200 казаков и 900 милиционеров, сам же с шестью горными орудиями и ракетной командой в ночь на 7 августа выступил против Хаджи-Мурата. Стало рассветать. Авангард приблизился к оврагу, тянувшемуся перед неприятельской позицией. Войска кинулись на передовые горские пикеты. Воронцов направил против левого неприятельского фланга два батальона, четыре орудия и ракетные станки, а князю Аргутинскому послал приказание стягиваться к авангарду всею кавалерией, которая должна была, перейдя овраг, обойти горцев с правого фланга. Согласно этому приказанию, дело завязали отважные милиционеры полковника Бакиханова с дивизионом нижегородцев, которые, преодолевая чрезвычайные затруднения на отвесных спусках и подъемах, обскакали горцев с тыла, а два батальона эриванцев с мингрельцами бросились на завалы с фланга.

Противник, отрезанный от главного пути отступления, не выдержав натиска, начал бросать оружие, бурки – все, что только его стесняло, и, опережая и давя друг друга, с гиком и шумом кинулся толпами в кручу с отвесных скал между салтинским и хидатлинским мостами. Бегущих горцев русские солдаты с криками «ура!» поражали штыками, пулями и камнями… Не менее успешна была и атака завалов на левом фланге неприятельской позиции, произведенная шестью ротами ширванцев и милицией. Таким образом, горцы были сброшены в глубокое ущелье на всей линии и, не имея возможности пробиться к реке Кара-Койсу, пришли в отчаяние и рассеялись в разные стороны.

После этого дела Воронцов передвинул свою колонну на высоты, прилегавшие к правому флангу позиции. Войска, поднявшись ночью на эти высоты, к рассвету рассеяли и здесь неприятеля. Одновременно с этим рота Дагестанского полка овладела мостом, который находился между двумя глубокими оврагами у правого фланга траншей, откуда горцы тревожили рабочих. Несмотря на перечисленные успехи, взять сильно укрепленный и хорошо вооруженный аул Салты открытою силою не представлялось возможным.

Вследствие этого главнокомандующий решил вести правильную блокаду. Батареи и брешь-батареи открыли убийственный огонь и стали громить аул; галереи же были подвинуты под самые стены. Горцы тоже не оставались праздными и поражали траншеи беспрерывным ружейным огнем. Так продолжалось изо дня в день до половины августа, но горцы не помышляли о сдаче. Ввиду этого было приказано теснее обложить Салты и овладеть находившимися в тылу укрепления садами, которые составляли ключ позиции. Занятие этих садов должно было повлечь за собою падение твердыни, а потому можно было заранее предвидеть жестокий бой. С этою целью в ночь с 22 на 23 августа, когда салтинские сады покрылись густым мраком, генерал-майор Бюрно с двумя батальонами Ширванского и Самурского полков занял сады с западной стороны аула и, таким образом, замкнул круг осады.

Как раз в это время для отвлечения внимания неприятеля со всех батарей был открыт сильнейший огонь по аулу, а два батальона с барабанным боем и криком «ура!» заняли передовые траншеи. Занятие садов поставило горцев в затруднительное положение, вследствие чего они задумали взять их обратно и в ту же ночь бросились на батальоны, но были отбиты. Упорный бой продолжался до рассвета. Войска восемь раз ходили на штурм, и восемь раз приступы были отбиты. Хотя позицию отстояли, но это стоило русским пятнадцати офицеров и более трехсот нижних чинов, то есть почти половины высланного отряда. Несмотря на упорство неприятеля, сады были заняты и положение горцев становилось безвыходным. Осада продолжалась. Настал последний и самый решительный период осады: 6 сентября по прибытии мортир и легких орудий начались общая бомбардировка и подготовление к штурму. На другой день снова загрохотали брешь-батареи и был заложен горн (минный заряд) под большую башню, а 8-го в шесть часов утра сразу был открыт огонь со всех батарей. Центральная башня была взорвана и исчезла со стенами, а на ее месте образовались две огромные воронки, и все задернулось густою черною тучею. Страшный треск пронесся в ущельях гор. Два часа земля буквально стонала от грохота орудий.