Покоренный Кавказ (сборник) - [173]

Вот как описывается во втором томе «Кавказского сборника» в статье Горчакова движение войск навстречу этому транспорту:

«Этим встречным отрядом командовал генерал Клюгенау, авангардом – генерал Пассек, а арьергардом – генерал Викторов. Войска выступили из лагеря в должном порядке, забрав с собою все, какие было возможно, вьюки. Впереди шел батальон Кабардинского полка. Генерал Клюгенау повел его вдоль хребта по ужасной лесной дороге, а остальные войска оставил на произвол судьбы. На долю их выпала дорога так же дурная; а тут еще, как на беду, пошел дождь и размыло глинистую почву. От этого крутые подъемы сделались до того скользки, что войска поневоле должны были идти враздробь, вследствие чего утратили строй, растянулись до невероятности и пришли в беспорядок. Горцы воспользовались этими обстоятельствами и начали самое отчаянное и жестокое нападение. Милиционеры, составлявшие левую цепь, были почти все перерезаны; рота Куринского полка, находившаяся в правой цепи, растянулась, растеряла своих людей и растерялась вообще; в обозе произошел страшный хаос: горцы врывались в средину его, хватали солдат за перевязи, убивали их, грабили все, что попадалось под руку. Из саков, изрезанных шашками и кинжалами, сыпались по дороге золотые и серебряные монеты; из бурдюков, пробитых пулями, лился спирт; по земле, в бутылках, валялось дорогое вино и множество съестных припасов, везенных маркитантами для отряда. Солдаты с жадностью кидались на добычу и тут же погибали от метких выстрелов неприятеля; узкие места дороги были буквально загромождены их телами. Арьергард выдержал первый натиск неприятеля довольно стойко и мужественно, но потом дрогнул и отступил, оставив в руках его, между прочим, два орудия и гроб убитого при штурме Дарго генерала Фока. Галуны на этом гробе более всего привлекли внимание горцев; они тотчас оборвали их, а тело выбросили на съедение зверям. Один из батальонов войск 5-го корпуса, находившийся в арьергарде, был отброшен в обоз, оставил тела убитых и раненых и еще более усилил и без того крайний беспорядок отряда. Всем этим горцы, конечно, пользовались с успехом.

Генерал Клюгенау, пройдя лес, остановился в ожидании колонны; между тем она в то самое время была уже разбита, потеряла своего начальника и лучших офицеров. Только в полночь прибыли к нему остатки ее – в самом жалком виде, в раздробленном и расстроенном состоянии. Оказалось, что головной батальон, объятый паническим страхом, отказался идти на завалы. Генерал Пассек не мог уговорить растерявшихся солдат и воскресить в них мужество. Батальон, о котором идет речь, принадлежал к 5-му корпусу. Каждый шаг нашего движения доставался нам ценою десятков наших воинов – убитых и раненых. Солдаты, потеряв своих храбрых и лучших офицеров, никого и слушать не хотели – они бежали толпою или поодиночке, но при этом в каждом из них замечалось стремление продвигаться вперед, по направлению к цели. Горцы же старались каждому из них преградить дорогу: врезывались в средину, били, убивали, сбрасывали в пропасть.

Когда головной батальон дрогнул и остановился перед завалом, мы лишились последней надежды поддержать в войсках порядок. Генерал Пассек, как говорили, изрубил знаменного унтер-офицера, бросил батальон, один побежал вперед, вскочил на завал – и тут же поплатился жизнью за свою отвагу и геройство. В то время подоспели к завалу около двух взводов нашей роты, выбили горцев и чуть живого Пассека подняли на руки. Едва успев проговорить: „Прощай, моя бригада!“ – он скончался, и с последними словами его кавказские войска лишились наилучшего и храбрейшего генерала.

Труп генерала Пассека был передан головному батальону все того же 5-го корпуса, но куда он потом девал эти драгоценные останки – Бог его знает.

Все эти несчастья опять-таки произошли от нераспорядительности генерала Клюгенау: колонна шла туда и обратно – на протяжении 8 верст – двое суток. И это произошло не от медленности марша, а от беспорядка.

Беспорядок царствовал до самого возвращения колонны в Дарго, куда она явилась толпою. Убитые и раненые в батальонах, кроме кабардинского, находившегося в арьергарде, были брошены, исключая убитых и раненых куринцев и кабардинцев, которые были взяты своими товарищами и с горем пополам доставлены в лагерь. Вообще, поражение операционной колонны было полное и совершенное.

Теперь вопросом первой необходимости было немедленно выйти из затруднительного положения. Возвратиться, однако, через лес, где только что совершилась ужасная катастрофа, было невозможно, так как отступавший отряд, значительно ослабленный, не мог и думать пробиться в Андию. Главнокомандующий решился двигаться вперед, чтобы выйти к Герзель-аулу. Ввиду этого было сделано распоряжение уничтожить все войсковые тяжести и даже палатки.

Воронцов, оставив в Дарго некоторую часть войска, 13 июля с 5 тысячами человек предпринял наступательное движение. На высотах Цонторой показались скопища горцев. Сбив с этой позиции неприятеля, отряд продолжал следовать левым берегом реки Аксай, причем непрестанно выбивал горцев из сильных завалов, устроенных ими на всем протяжении пути. В продолжение четырех дней отряд пробирался сквозь скопища неприятеля, еще потеряв более 50 офицеров и до тысячи нижних чинов, и лишь 16 июля после упорного боя в лесу войска вышли на небольшую поляну близ селения Шаухал-Берды, где они остановились для отдыха. Отряд представлял печальную массу людей более тысячи человек. Такое трудное положение отряда не могло ускользнуть от зорких глаз горцев, которые неоднократно мелкими кучками врывались в средину раненых и безоружных людей и производили страшные опустошения, пока на помощь погибающим не подоспевали ближайшие конвойные.