Покоренный Кавказ (сборник) - [150]

Так пала Эривань – последний оплот персов в Закавказье.

Потери русских в сравнении с важностью этого приобретения были незначительны: Эривань досталась Паскевичу почти даром.

Замечательно, что сам главнокомандующий узнал об этом важнейшем событии одним из последних. Посланный к нему со словесным донесением князь Голицын разбился при падении с лошади и был привезен без чувств. Замечательно также и то, что взятие Эривани не сопровождалось разграблением города, как это бывало в подобных случаях ранее. Через несколько часов после штурма в Эривань начали возвращаться бежавшие перед началом осады жители ее; явились даже купцы. Но вид города был ужасен: «Всемогущее время в четыре века не могло сделать то, что в четыре дня сделала русская артиллерия…» 2 октября русские праздновали свою победу. Огромным каре войска были построены перед южными воротами крепости, и там был прочитан следующий приказ главнокомандующего:

«Храбрые товарищи! Вы много потрудились за царскую славу, за честь русского оружия. Я был с вами днем и ночью свидетелем вашей бодрости неусыпной, мужества непоколебимого: победа везде сопровождала вас.

В четыре дня взяли вы Сардарапат; в шесть – Эривань, ту знаменитую твердыню, которая слыла неприступным оплотом Азии. Целые месяцы прежде осаждали ее, и в народе шла молва, что годы нужны для ее покорения. Вам стоило провести несколько дней без сна, и вы разбили стены ее, стали на краю рва и навели ужас на ее защитников. Эривань пала перед вами, и нет вам более противников в целом Персидском государстве: где ни появитесь – толпы неприятелей исчезнут перед вами, завоевателями Аббас-Абада, Сардарапата и Эривани; города отворят ворота свои, жители явятся покорными и, угнетенные своими утеснителями, соберутся под великодушную защиту вашу. Россия будет вам признательна, что поддержали ее величие и могущество. Сердечно благодарен вам. Поздравляю вас, храбрые офицеры и солдаты Кавказского корпуса! Мой долг донести великому государю истину о подвигах и славных делах ваших».

Здесь было совершено благодарственное Господу Богу молебствие за дарование победы; по окончании его Паскевич пропустил мимо себя церемониальным маршем ликующие войска. Шли мимо него непобедимые кавказские батальоны, проходила красиво колышущимся строем вслед за стариками нижегородскими драгунами новичок-кавалерия, уланы с колыхавшимися над ними пестрыми значками, прогромыхала полевая артиллерия, проползли чудовища, разгромившие Эривань, – осадные орудия, и каждую часть, может быть, в эти минуты искренним приветствием встречал и провожал надменный главнокомандующий…

Память эриванской победы осталась в такой сочиненной тут же, на месте, солдатской песне:

Не туман из-за моря тучей поднялся,

Не туман, не дождичек – нет! – орел взвился.

Белый, как лебедушко, зоркий, как орел,

Он полки российские в Персию повел.

Первый подвернулся нам сам Аббас-мирза,

Мы мирзе с мирзятами плюнули в глаза.

И, в глаза им плюнувши громовым огнем,

К Эриванской крепости шли минуту с днем…

А пришедши, начали, видя вражью мочь,

Шанцы, батареюшки строить день и ночь.

А построив, в нехристя прежде чем палить,

Пушечки, мортирочки стали наводить;

А потом, ребятушки, как пришла пора,

Крикнули по-нашему русское «ура!».

Крикнули, ударили, понеслись на брань

И в секунду с четвертью взяли Эривань.

Граф же Иван Федорыч, наша голова,

Тотчас в ней отпраздновал праздник Покрова,

И, Мирзе Мирзовичу снова дав трезвон,

Царство басурманское все забрал в полон.

Гремит слава трубой

Паскевич утопал в лучах своей славы. Взятие Эривани обеспечивало ему Тавриз, а обладание Тавризом знаменовало обладание всем севером Персии. Тавриз, Тавриз! Столица могучего Азербайджана, великолепнейший город сказочного Востока, родина Зороастра, величайшего из иранских вероучителей, основателя религии огнепоклонников, Тавриз – город знаменитого Гарун аль-Рашида, этого героя-калифа, перед которым благоговел весь Восток, – Паскевич видел Тавриз уже покоренным и даже не стремился к нему, дабы славою взятия Эривани не умалить славы взятия Тавриза…

Но – увы! – судьба на этот раз не побаловала новыми лаврами своего баловня… Славу взятия Тавриза вырвали из рук Паскевича, и вырвали совершенно неумышленно, два второстепенных начальника – князь Аристов и полковник Муравьев, впоследствии знаменитый наместник Кавказа, Муравьев-Карский…

Паскевич, взяв Нахичевань, оставил там с небольшим отрядом старого кавказского вояку князя Эристова, сподвижника еще Цицианова. Эристов не был политиком и совершенно не ведал «науки угождать сильным мира сего». Он умел побеждать горцев, татар, персов, любил кавказского солдата, в котором видел героя, но «держать политику» не умел. Солдаты звали его в глаза «батушкой», передразнивая его нечистый выговор, и только посмеивались, когда он вместо «Здорово, ребята!» выкрикивал фронту: «Как ваше здоровье?», но войска любили и уважали его и готовы были идти за ним и в огонь и в воду. Паскевич не особенно доверял сообразительности Эристова, а потому и оставил при нем начальника своего штаба Николая Николаевича Муравьева. Этот Муравьев был человек громадного ума, величайшей честности и, пожалуй, еще более, чем Эристов, не умел «делать политики». Оставлены были Эристов и Муравьев, чтобы соответствующими демонстрациями отвлечь от Эривани к Нахичевани Аббас-мирзу и его армию. Это вполне удалось им. Но мало того, что удалось, Аббас-мирза стал отступать перед ними, и русский отряд незаметно для самого себя вышел на прямую дорогу к Тавризу.