Покоренная поцелуем - [28]

- За вами гнались?

- Трудно сказать. Я притворился мертвым, чтобы обрести свободу. Может, моя хитрость удалась и они считают, что я до сих пор гнию вместе с другими трупами в навозной яме. Зима в этом году, кажется, никогда не кончится. Голодные волки собрались вокруг горы мертвых тел. Я едва успел оттуда выбраться. Их острые зубы могли замести цепочку моих следов.

- Если бы вашим врагам, захватившим вас в плен, удалось обнаружить, что вас нет, они немедленно выслали бы за вами в погоню отряд рыцарей.

- И если учесть мое ослабленное состояние, я наверняка снова бы угодил в плен, - согласился с ней Ротгар.

- Значит, волки прикрыли ваш побег, но в результате вы попали в руки других врагов. Неужели вы так мало цените свою свободу, Ротгар?

Он замолчал, глубоко уйдя в себя. Между ними вновь возникла отчужденность.

- Мне очень мало известно о норманнской кухне, миледи, но мы, англичане, время от времени, во время праздников любим полакомиться розоватой плотью рыбы, которая водится в наших северных районах. Лосось - удивительная рыба. Представители этой породы весь год проявляют осторожность, ловкость и хитрость, но с наступлением весны начинают чувствовать непреодолимый порыв, влекущий их назад, к месту рождения. В такой период любой ребенок может ловить их прямо руками в неглубоких ручьях - настолько велико, всепоглащающе их стремление к родному дому.

- Значит, вы сравниваете себя с рыбой? Губы его тронула кривая улыбка.

- Почему бы и нет? С октября прошлого года какими только словами меня не называли. Я отлично понимаю одержимость лосося.

Она вдруг увидела луч надежды.

- А этот ваш лосось, вернувшись домой и убедившись, что здесь все хорошо, может вернуться обратно в море, выражая свое удовлетворение тем, что другой, который любит эти края не меньше его, управляет всем вместо него?

- Рыба не обладает способностью мыслить, миледи.

- Но человек, попавший в подобную ситуацию, должен понимать все возможные последствия.

- Наконец-то мы подошли к главной причине моего купания здесь.

- Да, вы правы.

- Ну, вначале я еще немного поплескаюсь, а потом подведу черту подо всем, о чем мы с вами здесь говорили.

Мария кивнула. Кусок мыла легко мылился в его широких ладонях, и она, не отрываясь, наблюдала за тем, как он время от времени опускал его в воду, а затем проводил им по груди, оставляя на ней пенистые полоски.

- Трудно подобрать нужные слова в разговоре с вами, миледи.

Щеки у нее вспыхнули, когда он заметил, что она подглядывает.

- Мне кажется, вы вполне способны удовлетворить мою просьбу и больше не обескураживать меня.

- Ну ладно, спрашивайте.

- Я хочу, чтобы вы встретились со своим народом. Убедитесь лишний раз, что им ничего дурного не сделали. А потом скажите им, что теперь их правителем является Хью, что они должны добросовестно на него работать.

Наконец он отказался от всякого притворства.

- Не знаю, смогу ли я это сделать, - ответил он, и это было чистой правдой.

- Почему же? - спросила она. Как назло, Мария почувствовала, как подступают слезы. Она не позволит ему дерзко ей перечить. Что бы на ее месте сказал в такой ситуации Хью, столкнувшись с таким упрямым глупцом?

- Если вы не можете этого сказать, то я велю надеть на вас наручники и вы останетесь в них до тех пор, пока вы этого не сделаете.

Эта угроза, как она сразу заметила, ничего не дала, лишь укрепила его решимость не оказывать ей никакой поддержки.

Ротгар, подавшись вперед, обеими руками ухватился за края лохани. Теперь оба его глубоких шрама находились у нее прямо перед глазами.

- Я хочу, чтобы вы знали следующее, миледи. Я на самом деле носил норманнские наручники, но это было самое слабое для меня испытание. И палач; придумывающий для меня различные пытки, никогда не слышал от меня ничего другого, кроме легкого стона. Ваша просьба вырвет у меня сердце из груди. Так что дерзайте!

- Я вижу, что ошиблась, решив поговорить с вами, - сказала она сквозь зубы. Губы ее, казалось, окаменели от гнева. Она лихорадочно думала о том, что же предпринять, чтобы добиться его согласия, и в голову ей вдруг пришло имя Гилберта с его жестокими методами, которым она то и дело пыталась положить конец.

Она начала излагать перед ним идеи Гилберта, хотя все ее существо протестовало против этого.

- Ваша смерть - это всего лишь пустяк. Мне кажется, можно принести в жертву одного-двух кормильцев, чтобы их бездомные, умирающие с голоду, просящие милостыню вдовы и дети могли служить примером для других. Можно и проткнуть мечом одного-двух пискливых младенцев. Люди Хью ворчат, выражают свое недовольство, - если я отменю запрет на изнасилование, они снова начнут улыбаться и в животах сакских женщин будут расти дети норманнов. Со временем, я думаю, народ Лэндуолда образумится и сам придет ко мне с повинной.

Она испытывала острый стыд, заметив, с каким ужасом, с каким презрением он глядел на нее.

Она считала его холодным, таким далеким, но ледяная ненависть, появившаяся сейчас у него на лице, пугала ее.

- Я вылезаю из этой лохани, миледи, не то с меня слезет шкура и жители Лэндуолда, принимая меня за беспомощную старуху, не станут прислушиваться к тем словам, с которыми вы заставляете меня к ним обратиться.