Покоренная поцелуем - [26]

- Вы насмехаетесь надо мной, - сказал он, и его голос необычно огрубел от реакции на ее странное поведение.

Она бросила в воду кусок мыла.

- Я насмехаюсь над вами? Каким образом?

- А вот таким, - сказал он, обводя рукой ее альков и дымящуюся лохань. Вчера это было что-то вроде кухни, где не было недостатка в остолопах. И каких-то два типа с кислыми физиономиями, которые с трудом сдерживали желание схватиться за рукоятки своих мечей, терли и скребли мою вонючую шкуру. Сегодня я нахожусь наедине с хрупкой женщиной небольшого роста. Разве не хотите вы подразнить меня, напоминая о моем безнадежном состоянии, или же все норманнские женщины любят мыть мужчин, и теперь, когда вы до конца стерли шкуру своих рыцарей, вы ищете новых развлечений?

Он тщательно подбирал слова, чтобы пробудить у нее гнев, чтобы положить раз и навсегда конец любой нерешительности, точно узнать, что его ждет впереди, - жизнь или смерть? Пытаясь побудить ее к действию, он сделал провокационный, угрожающий шаг по направлению к ней. Чем она ответит? Выхватит спрятанное острое лезвие ножа или же позовет на помощь своих людей?

Она не сделала ни того, ни другого. Пар по-прежнему клубился вокруг нее, но он не смог скрыть бледного, напряженного лица Марии. Она крепко ухватилась за край лохани.

- Я вовсе не насмехаюсь над вами, несчастный сакс, и прошу не думать, что я получаю такое же наслаждение от купания, как и вы. В ваших неудобных английских домах нельзя найти укромного местечка. Мне нужно поговорить с вами наедине, и это единственный способ, пришедший мне в голову.

Нет, он бы предпочел услыхать резкий ответ на свои оскорбительные слова. Вместо этого ее чувство собственного достоинства заставило его их устыдиться. Он почувствовал, как кровь бросилась ему в лицо, но он надеялся, что пары тумана скроют его от нее.

- Вы крайне осмотрительны, леди. Есть немало таких, которые без всяких колебаний вынесли бы мне смертный приговор в присутствии других.

- Смертный приговор? - Она вскинула голову, и волосы упали с ее лица, открыв ее красивый подбородок. Резкие морщины, свидетельствовавшие о ее раздражении, прорезали лоб. - Неужели все саксы настроены столь мрачно? Отец Бруно ожидает наихудшего исхода только потому, что я заперла вас в курятнике на одну ночь. Вы, в свою очередь, ожидаете смертного приговора только потому, что я предложила вам еще раз помыться.

- Мое нынешнее безвыходное положение навевает на меня черные мысли, ответил Ротгар, обиженный ее отношением к себе.

- Боже, да оставьте вы свою неуемную гордыню. - Она вдруг изменила поведение, стараясь казаться нарочито веселой. - Как вы удачно заметили, я уже отмыла свою часть норманнских мужчин, поэтому вам никак не оскорбить моих чувств. Я сказала, что хочу поговорить с вами, а поэтому раздевайтесь и полезайте в лохань.

В течение всей жизни Ротгара купали женщины, как здесь в Лэндуолде, так и в других местах, где такое к нему отношение объяснялось тем, что он - почетный гость. Для чего упрямиться и не выполнить то, что ему предлагает Мария? Она обеспечила его безопасность. Но его руки висели по бокам, как плети, отказываясь делать самые простые движения, чтобы снять с себя одежду, и, вместе с тем, вся кожа его горела из-за желания, которому более приличествовало проявляться в кровати, чем в лохани с горячей водой.

- Ротгар. - Она произнесла только его имя.

Оно никогда так не звучало в устах других женщин. Ее смодулированный голос эхом отозвался у него в голове, и был похож на призывы сирены. Чтобы избавиться от наваждения, он заставил себя сорвать тунику.

После этого он думал только об одном - как бы ему хотелось встретиться с ней прежде.

Тогда бы он стоял перед ней, не скрывая гордости, - ведь он знал, что женщинам нравилось его высокое, мускулистое крепкое тело. Когда-то он был господином, человеком, уверенным в себе, самодовольным, могущественным, смелым и отважным.

Но какая женщина сейчас могла наслаждаться, глядя на его тело, все покрытое за последние несколько месяцев шрамами, изможденное и высохшее из-за нехватки пищи? Его статус достиг низшей отметки; он был хуже любого задрипанного крестьянина, был лишен всех прав, у него не было никакой собственности, вся его жизнь теперь зависела от прихоти какой-то женщины.

Сам воздух Лэндуолда способствовал еще большему уродству - из-за холода у него на руках появились отвратительные нарывы, а его мужское достоинство скрючилось и спряталось между ног.

Он хотел, чтобы у него была прежняя прическа, чтобы росла, как прежде, борода, чтобы спрятать свое оголенное лицо, но она не отрывала своих ведьминых глаз от него, и он был уверен, что она способна заглянуть ему глубоко в душу, независимо от того, какую бы маску он на себя бы ни надел.

Он хотел очутиться снова в курятнике, где угодно, только не стоять здесь голым, абсолютно голым перед Марией.

"Скорее всего, это каверзы испаряющейся воды, - подумала Мария. - В противном случае, почему же было так приятно смотреть на его тело? " Само собой разумеется, ему пришлось поголодать, но в остальном лишения только довели до совершенства все остальное, что сочеталось с его физической силой, равной самому мощному мечу".