Покорение Крыма - [208]

Долгоруков конечно же видел, что указ Военной коллегии, составленный в Петербурге до получения известий о турецком десанте, не соответствовал сложившейся обстановке, но взять на себя ответственность за его невыполнение не захотел. А именно так следовало поступить сейчас!.. Он лишь написал Екатерине реляцию, в которой подробно изложил свои опасения о присутствии турецкого флота у побережья, о сообщениях конфидентов, что турки собираются оставить в Крыму до 25 тысяч янычар, что в ханы прочат Девлет-Гирея.

А в конце реляции попросил уволить его от командования армией по слабости здоровья.

«О хане и правительстве крымском вашему императорскому величеству осмелюсь доложить, — говорилось в реляции, — что первейшая особа весьма слабого разума, не имея не только искусства в правлении, но ниже знает грамоте. При нём же управляющие суть самые враги державе вашего императорского величества... По бесчувственности сего варварского народа наверно я заключаю, что, нимало не уважая над ними высочайшего благодеяния, охотно возжелают они поработить себя Порте Оттоманской».

Получив эту реляцию, Екатерина отреагировала мгновенно:

— Теперь об очищении Крыма и думать нечего! Войско начнём выводить, когда турки совсем оставят полуостров или же по мере их собственного выхода из него... Но с ханом надобно поступить осмотрительно...

Долгорукову был послан рескрипт, в котором разъяснялось:

«Мы давно уже от вас и чрез другие достоверные известия были предупреждены о дурных качествах и о малоспособности к правлению настоящего хана. Но при том положении дел, в каком мы в рассуждении Крыма и прочих татарских народов находимся, нет пристойных способов к его низложению, как получившего достоинство по праву происхождения и по добровольному избранию всего общества, особенно в то время, когда оно решилось отложиться от власти турецкой. Поэтому мы находим нужным его защищать, если б с турецкой стороны принято было намерение низвергнуть его. Впрочем, как с турками, так и с татарами, дабы не подано было с нашей стороны ни малейших поводов к вражде, надобно поступать с такой разборчивостью, чтоб всегда удаляться от первых...»

Никита Иванович Панин был взбешён выводом войск из Крыма. Он примчался к Екатерине без вызова и, едва поздоровавшись, сразу забубнил:

   — Следуя безрассудно скоропостижному и неразумному предписанию Военной коллегии, князь Василий Михайлович нагородил нам множество бед и хлопот, способных потрясти мир, такой славой Румянцевым приобретённый и который в настоящих критических обстоятельствах нашего отечества так ему нужен и так драгоценен. В беспредельной к вашему величеству откровенности скажу, что моё сердце обливается кровью, видя теперь действие и плод сей сугубой безрассудности, могущей обратиться в государственное зло.

   — Я уже дала рескрипт о приостановлении вывода полков, — сказала Екатерина. — И намедни получила реляцию князя, что он стоит в Перекопе.

   — Ах, ваше величество! Произошли приключения, каких после совершения мира совсем ожидать было невозможно. Я надеялся, что князь, сделав первые ошибки, последующим поведением потщится оные поправить и научится наконец быть осторожнее. Но вместо этого, к чувствительному сожалению, вижу, что и далее он всё хуже поступает.

   — Хватит причитать, граф! — неожиданно резко вскрикнула Екатерина. — Ошибка уже сделана. И остаётся теперь только приискать средства к её поправлению... Что вы предлагаете?

   — Уверен, что таковым средством будет препоручение графу Румянцеву в полное и совершенное управление всех крымских дел. Как создатель мира, ведущий с Портой сейчас сношения, он имеет возможность дружескими изъяснениями изъять из среды возникший ныне камень преткновения... Надо вынудить Порту на исполнение всех артикулов мирного договора. Особливо — об испражнении Крыма!.. И Вторую армию ему в предводительство отдать!

   — Доколе турки не уйдут с полуострова, я не уступлю им завоёванные земли и крепости! — жёстко отрезала Екатерина.

   — Этого мало, ваше величество. Румянцев должен восстановить повреждённые невежеством и безумием князя Долгорукова дела в положение сносное и непостыдное, дабы нам и мир сохранить, и перед светом в посмеянии не остаться...

15 сентября Екатерина подписала рескрипт Румянцеву, отдав в его руки и крымские дела, и Вторую армию.

«Прозорливость ваша, — говорилось в рескрипте, — столь великими и важными услугами пред нами оправданная, да будет вам руководством и в настоящем критическом подвиге, который в существе своём весьма интересует самую целость мира...»

«Пусть делает всё, что хочет, — подумала Екатерина, бросая перо в золочёный кубок. — Лишь бы татар от поползновенности к Порте удержал... Война закончилась, но не закончилась борьба за Крым...»

Екатерина была права: впереди Россию ждали трудные годы соперничества с Портой...

СЛОВАРЬ устаревших слов и названий городов

Авантаж — выгода, преимущество.

Ага — начальник, хозяин, старший. Титул старших и средних офицеров; составная часть наименований различных, преимущественно воинских, должностей и званий.

Аккерман — ныне г. Белгород-Днестровский Одесской обл.