Покорение горца - [37]

Брейден лишь покачал головой в ответ на эту вспышку гнева. Подбросив ветку в костер, он поднялся, пересел поближе к Мэгги и успокоил ее:

— Этот грубиян просто дразнит тебя.

— Черта с два! — продолжал бушевать Син. — Захоти Бог, чтобы люди передвигались только пешком, он не создал бы лошадей такими большими.

Сбитый с толку таким выводом, младший брат озадаченно посмотрел на старшего:

— Это же полная чушь.

— Не устань я так от ходьбы, придумал бы что-нибудь поумнее, — парировал Син.

— Прошу меня извинить, — вмешалась Мэгги. — Но вы двое всегда общаетесь в такой манере?

— По большей части да, — сказал Син, прежде чем Брейден успел отреагировать.

— Тогда умоляю вас прекратить. На сегодня с меня хватит.

Остаток легкой трапезы прошел в тишине.

Мэгги была благодарна спутникам за молчание. Не то чтобы ее раздражало их подтрунивание друг над другом. Вообще-то временами это звучало даже забавно.

Но она боялась, что один из спорщиков может разъяриться из-за подначек и наброситься на другого, как часто бывало с ее братьями. Сколько ужинов в их семье начинались с одного-двух добродушных толчков или пинков, а заканчивались настоящей схваткой, когда один из братьев терял самообладание и нападал на других.

И Син, и Брейден были достаточно крупными и опасными воинами и могли серьезно помять разозлившего их бедолагу. Если эти двое сцепятся друг с другом, вряд ли выплеснутое на них ведро воды поможет разнять драчунов, как это помогало охладить пыл ее братьев. Скорее всего, попробуй она окатить Макаллистеров для их примирения, оба обернутся против нее. А это будет поистине устрашающе.

После того как скромный ужин из хлеба и сыра был закончен, Брейден сгреб угли в кучу, чтобы сохранить их горячими до утра, а Син заступил в ночной дозор на краю лагеря.

Девушка достала из походного мешка большой шерстяной плед желто-зеленой расцветки, расстелила его рядом с костром и улеглась.

К огромному ее недовольству Брейден опустился на это подобие ложа позади нее.

Совсем близко.

— Что ты делаешь? — удивилась Мэгги, повернувшись и взглянув на бесстыдника.

— Объединяю наше тепло, — бесцеремонно отозвался тот и прижался к ее спине.

— Мне и так тепло.

Еще бы! Из-за близости этого мужчины ее тело горело, словно охваченное огнем.

— Что, — поддразнил Брейден, — боишься меня?

— Нет, — честно призналась Мэгги. Не его она опасалась, а себя. И еще странных эмоций, вызываемых его присутствием.

— Я не обижу тебя, цветочек, — сказал он, пригладив прядь ее стриженых волос.

Mo chreach! Так приятно было чувствовать его руку. Сильные мужские пальцы творили грешные чудеса, лаская кожу ее головы.

Он нежно повернул ее обратно на правый бок, лицом к огню, а сам расположился прямо за ней. Хотя нахал не касался ее, их разделяло столь ничтожное расстояние, что явственно ощущалось тепло, исходящее от его тела.

— Просто закрой глаза и засыпай, — произнес он, и его дыхание шевельнуло волосы девушки.

Как будто она могла заснуть, вся трепеща от разливающегося внутри жара! Она никогда не чувствовала себя настолько живой. Сна не было ни в одном глазу.

Мэгги ощущала Брейдена каждой частичкой своего тела. Затылком — мягкое ритмичное мужское дыхание. Спиной — его тепло, проникающее буквально насквозь. А еще — и это было хуже всего — она чувствовала его сердцем, в котором поселилось ощущение безопасности, вера в осуществление несбыточной мечты.

При этой мысли у Мэгги перехватило дыхание.

Невзирая на жившую внутри долгие годы боль, ей захотелось насладиться нынешней ночью. Притвориться на один краткий миг, что этот красивый мужчина принадлежит ей, и они возлежат вместе, как влюбленные.

Отдавшись этой мысли, Мэгги попыталась расслабиться. Но это было так же невозможно сделать, как и заснуть.

Рассердившись на себя за глупые грезы, она подложила руку под голову и решительно закрыла глаза.

Через несколько минут рука затекла, потеряв чувствительность, чего нельзя было сказать об остальном теле, в котором все ощущения были до крайности обострены.

Не желая показывать Брейдену, насколько он взволновал ее, Мэгги скомкала край пледа и пристроила голову на это подобие подушки.

Теперь заболело плечо.

Ворочаясь и так и эдак, она пыталась устроиться поудобнее. Все бестолку.

Когда девушка уже смирилась с предстоящей бессонной ночью, горец вдруг коснулся ее руки и прошептал:

— Прислонись ко мне.

При этом он притянул ее ближе, прижав спиной к своей груди.

Она хотела возмутиться. Нет, она должна была возмутиться, но не смогла. Уж слишком ей было сейчас хорошо. Неохотно откинувшись на его грудь, Мэгги с удивлением поняла: так гораздо удобней!

Голова ее лежала теперь не на твердой земле, а на сильном мужском плече — лучшей из подушек, хоть тело Брейдена и напоминало сталь.

Смежив веки, Мэгги наслаждалась греховным ощущением объятий Брейдена и его пряного мужского запаха. Он буквально обволакивал ее своим присутствием, проникая в самую глубину души.

А сон по-прежнему к ней не шел.

И что еще хуже, было ясно, что Брейден прекрасно понимает, как она напряжена. Она чувствовала, что он смотрит на нее, хотя и упрямо держала глаза зажмуренными.

Девица посмелее не стала бы лежать, не шевелясь, в таких нежных объятиях мужчины своей мечты. Но Мэгги не знала, как себя вести.