Поколение «NET» - [30]

“Ты едешь?”, высветилось на экране его телефона. “Начинается же все!”

“Опаздываю”, напечатал в ответ Женя, выскакивая из метро и, сразу же, залетая в автобус, предположительно направлявшийся в сторону дома на Пятницкой улице, в помещении которого проводилось обучение наблюдателей от наиболее активной в преддверии выборов политической партии “Яблоко”. В отличие от того же КПРФ, в инструкциях для наблюдателей которой указывалась надобность приходить на запись чуть ли не в Мавзолей, “Яблоко” создало электронную форму регистрации, значительно облегчив лично для Евгения процесс подачи заявки на наблюдение.

В автобусе Женя проклял все, догадываясь, что пешком до Пятницкой он дошел бы быстрее, у метро “Новокузнецкая” была пробка. В зал обучения парень вошел с опозданием на 35 минут. Практически одновременно на него недовольно уставилось 100 пар глаз, очевидно, Женя не был единственным припозднившимся слушателем, чье шебаршение в поисках свободного стула всем уже надоело. Парень выключил звук у мобильного телефона, глазами поискав знакомых. Бывшая одноклассница Лера оказалась в противоположной стороне зала, добраться до нее не представлялось возможным, поэтому молодой человек просто замер в углу.

В комнате чувствовалась нервозность. Пришедшие люди напряженно перебирали листочки блокнотов, строчили заметки, у кого-то на коленях лежали диктофоны. Как на войну собираются, отметил Женя. Что такого им сказали про выборы, что энтузиазма на лицах присутствующих, очевидно, поубавилось?

Через головы присутствующих Женя получил папку с обучающими материалами, такие были у каждого слушателя. Отметившись в списке присутствующих, парень полностью переключил свое внимание на говорившего лектора, одного из нескольких представителей партии “Яблоко” в помещении.

— На любом этапе выборов наблюдатель является связующим звеном между избирательной комиссией, гражданами, отдающими свой голос, а так же своим штабом. Цель наблюдателя состоит в гарантировании честности проводимых выборов, вне зависимости от результатов, а не в борьбе за результат одной конкретной партии, — рассуждал лектор, тихо шелестя заметками на листах формата А4. — Победу конкретной партии у нас обеспечивают несколько другие слои населения, о которых вы, полагаю, знаете.

Женя знал. Была у них в университете девушка, с которой он познакомился, собирая для декана подписи за какую-то очередную инициативу внутри учебного учреждения. Лиза, так девушку звали, занималась тем же, но инициатива, за которую требовалось расписаться, была для её небольшого роста чересчур уж глобальной. Евгений сейчас уже и не помнил предмет сбора подписей: толи бойкот НАТО, толи дружественные отношения с молодежью всех стран мира, чтобы русские студенты их, дураков, уму — разуму поучили.

Лиза была одним из активных, хоть и далеко не ключевых членов движения “Наши”, которое привлекало людей для похода на выборы. При этом и само движение, и, лично, Лизонька свой выбор сделали, призывая общественность голосовать исключительно за правящую партию “Единая Россия”. Почему именно за неё Лиза объяснить толком не могла, так как, очевидно, не владела цифрами, статистическими данными и вообще не оценивала результаты деятельности Государственной Думы за последние 4 года. “Вот тебе хорошо живется?”, Лиза хватала первокурсника в коридоре университета, заглядывала ему в глаза, а потом, когда тот нерешительно начинал кивать, радостно добавляла, “Это называется стабильность! Если партия “Единая Россия” выиграет на выборах, так будет всегда. Приходи голосовать!”. Ошалелый студент хватал подсунутую ему под нос бумажку с информацией и спешил оказаться на другом этаже здания, а Лиза шла дальше, освещая коридор учебного заведения своей широкой улыбкой.

Женя против лично Лизоньки ничего не имел, так же как он не испытывал особого негатива по отношению к участникам движения “Наши”. Иногда, правда, они пугали его, не хуже националистов. Слишком уж эти ребята все были идеальные: красивые, стройные, состоятельные. Вроде бы цвет и надежда Родины, возглавляемой сильной партией, получающей их полную поддержку, но на фоне непритязательной, мрачноватой российской реальности в виде старичков, просящих милостыню в качестве добавки к пенсии, смотрелся этот цвет нации несколько странно. Жене не было понятно, как позиционировать активистов в общей картине общественной рутинной жизни. Вся красивая молодежь вступает в движение “Наши”, едет на Селигер, общается с бизнесменами и уже в 18 лет обеспечивает себе блестящее будущее? Или молодежь с уже имеющимся блестящим будущим считает своим долгом вступить в движение “Наши”? Почему в эту организацию не вступают дети из детдомов, семей алкоголиков или инвалиды? Они не заинтересованы в стабильности, гарантированной правящей партией, или недостаточно успешны? Еще более не понятно молодому человеку было отсутствие подобных организаций под патронажем других партий в России. Где пионеры КПРФ и “кружок по интересам им. Жириновского”? Почему малочисленная “Пиратская партия России” собирает на свои “съезды” толпу в 400 человек, которая после обсуждений политики страны оптимистично идет в бар, а “Справедливая Россия”, партия пенсионеров, не может организовать активность пожилых людей? Что это, отсутствие организаторских способностей у всех партийных работников, кроме членов “Единой России”, или просто дорогое удовольствие?