Поклонение огню - [3]

— Да я знаю, — отмахнулся Иван, не обращая внимания на трубку в руках собеседника. — Вот уже несколько дней я звоню папе на мобилу, но он не отвечает.

— Вот видишь, — подхватил Шлыков. — Это говорит о том, что Александр Белов находится в плену и не может разговаривать по своему сотовому телефону.

Мальчик все еще колебался.

— Но как вы, дядя Володя, можете доказать, — произнес он неуверенно, — что вы действительно друг моего папы?

Шлыков хитро улыбнулся:

— А ты парень не промах. Тебя не проведешь! Вот посмотри… — Шлыков достал из кармана часы и на ладони протянул Ивану. — Узнаешь?

— Да, конечно! — радостно воскликнул парень и, схватив часы, стал вертеть их в руках. — Это же часы моего папы. Вернее не папы, а дяди Космоса. После гибели Коса папа никогда с ними не расстается. Он очень дорожит ими.

— Ну, вот видишь, — усмехнулся Шлыков. — Возьми часы себе. При встрече вернешь отцу. — Он встал. — А в общем так, Ванька. Принуждать тебя отправиться со мной я не могу. Если надумаешь помочь своему папе, а заодно послужить на благо России, то сегодня часиков в пять вечера подходи к лесу позади вашего интерната. Говорить о моем предложении никому не нужно. Если мы отправимся с тобой к твоему отцу, то нелегально, поэтому наш разговор необходимо держать в тайне. Ну, думай, Ваня, думай! — Шлыков похлопал мальчишку по плечу, затем повернулся и зашагал к воротам.

Вечером из дверей школы-интерната выскользнул тоненький подросток. Под мышкой мальчишка держал скрипку. Он остановился, достал из кармана часы, взглянул на циферблат. Стрелки показывали без десяти пять. Удовлетворенно кивнув, мальчик направился за угол здания. Тенистая дубовая аллея уходила вдаль. Парень прошел по аллее в конец ее, затем свернул к кованому забору.

Убедившись, что за ним никто не наблюдает, он просунул футляр сквозь железные прутья, вскочил на каменную кладку забора, потом, используя металлические украшения в качестве ступенек, быстро и довольно ловко преодолел преграду. Оказавшись на земле, отряхнул испачкавшиеся брюки, подхватил с травы футляр и, уже не оглядываясь, уверенным шагом пошел вдоль кромки леса на север.

В школу-интернат Иван Белов больше не вернулся.

Часть 1 ГОРН ГЕФЕСТА

I

Воскресным вечером Александр Белов, Лайза Донахью и доктор Осип Ильич Штернгарт — ученый-вулканолог и геофизик с мировым именем — прибыли авиарейсом из Никарагуа в Аризону на геологический конгресс.

Город Финикс, в аэропорту которого приземлился самолет, встретил троицу довольно приветливо — ярко светило солнце, служащие аэропорта улыбались, настроение у встречающих и прилетевших было радужное. В приподнятом состоянии духа пребывали и Белов с Лайзой, и Штернгарт.

Городок Сан-Кери, где должен был проходить конгресс, находился в получасе езды от Финикса. Компания наняла такси и, погрузив в него альпинистское снаряжение и пластиковый чемодан Лайзы, выехала вначале из аэропорта, а потом из города.

Широкая, прямая, как стрела, дорога пролегала по живописным, но почти совершенно лишенным растительности местам. Живописным был сам ландшафт, представлявший собой сочетание каменистой желтой почвы с красно-коричневыми низкими скалами на разных стадиях разрушения. Для человека сведущего они представляли собой открытый учебник геоморфологии. Белов и Штернгарт то дело вскрикивали и указывали друг другу на интересные участки рельефа Наконец Лайзе надоело слушать про все эти эоловы аккумуляторные формы и прочие геологические премудрости, и она, хорошо зная окрестности Финикса, сама прочитала россиянам лекцию о здешних достопримечательностях. Так, обмениваясь информацией, они без приключений доехали до пункта назначения. Сан-Кери, ничем не примечательный таун, — являл собой один из самых типичных городков одноэтажной Америки. Похожие друг на друга, как клоны, закусочные, магазины и автосервисы и бензоколонки вдоль улиц. Народ разношерстный, как впрочем, наверное, в любом городе Соединенных Штатов, страны эмигрантов.

— Куда теперь? — поинтересовался водитель, узкоплечий длинноволосый мексиканец, и, поскольку сидевшая рядом с ним Лайза тараторила по мобильному телефону, обернулся к Белову и Осипу Ильичу, устроившимся на заднем сиденье.

— В гостиницу, наверное, — переглянувшись со Штернгартом, ответил Саша на своем беглом, но плохом английском и заглянул в записную книжку. — Отель «Флемминг». Там у нас забронированы места.

— О, нет! — воспротивилась Лайза, отключая мобильник. — Никаких гостиниц. Мы едем к моим родичам.

— Вы думаете, Лайзочка, — с усмешкой спросил девушку Штернгарт, — появление в доме ваших родственников двух немытых россиян они посчитают уместным?

— Ну, конечно, Осип Ильич! — с детской непосредственностью воскликнула девушка. — Они хорошие люди и будут очень рады гостям. Я же приведу не бродяг, а вулканологов, знаменитых людей. Мои родственники почтут за честь с вами познакомиться. И не перечьте! — объявила она, видя, что Белов собирается возразить. — Считайте, вы приехали не на конгресс, а ко мне в гости. Поехали! — обратилась она к водителю и назвала адрес.

Домик родственников Лайзы был низким, хотя и двухэтажным. Он был обшит серым сайдингом, архитектурные детали из того же материала придавали ему вид сооружения из конструктора Лего. При этом он разительно отличался в лучшую сторону от череды невзрачных домишек по обеим сторонам длинной улицы, расположенной на окраине городка.