Покинутые или Безумцы - [31]
Осевое время литературы покинуло нас.
Но ведь это уже определение?!
…Ну да, и, значит, попытка атараксии (невозмутимости скептиков) не удалась.
Да она сразу обречена на провал, если ты об этом решил заговорить. Надо мгновенно умолкнуть. Увы. (Интересно, как же решали эту проблему скептики? Ведь о них мы ничего не должны были знать.
Ну или до нас могли бы дойти смутные сведения о каких-то философах-чудаках, впавших в групповое молчание в 3 в. до н. э.) И теперь уже приходится продолжить: так что же делать с теми, кто все-таки возводит эти колонны из подручного материала, всяких обломков? Как их поименовать? Покинутые. Или безумцы.
Источник эмоций может быть реальным, а может быть иллюзорным, но эмоции подлинны. Человек как устье различных источников, в нем смешиваются воды какого-либо верхнего болота у деревни Дудкино (откуда начинается Днепр) и кастальских ключей. Отверзаются уста и речь льется. Подлинная речь, порожденная эмоциями. Например, речь об ангелах. Или о том, как все подло и низко устроено. Уста человека как устье всех рек. Вообразить всемирную речь, Землю как устье, уста. Каковы всеобщие эмоции? Радость и боль, ненависть и восхищение. И можно ли назвать, услышать главное? Рискнем: это надежда, иллюзорная и подлинная в источниках, но несомненная в устье, в устах.
Надежда на счастье. Еще одна сильнейшая эмоция, связанная со временем. Именно во времени все дело. Поговорки не врут. А точнее — поэты. Мы счастливы, когда исчезает время. Оно исчезает не только в любви, но и в работе, во вдохновенном деле. Любой изумляется, оторвавшись от чего-то, захватившего его, при взгляде на часы: ого! В этом всегда радость. Она в преодолении времени. И надежда на то, что можно будет преодолеть его навсегда.
Счастье — это лакуна во времени. «Ниша света» (название одного суфийского сочинения), — вот лучший образ для этого. Вызывает ли этот образ предчувствие счастья? У меня — да. Чьи-то уста это сказали (Аль Газали, автор труда «Ниша света»). Источник этого речения Коран. Иллюзорен ли он? Конечно, нет. А источник Корана? Здесь достаточно сказать, что Ниша света как область, образ счастья наполняет эмоциями, подлинность коих несомненна.
Только что получил письмо от Анатолия Онегова. Писатель, который был у нас с друзьями культовым в юности, тогда, правда, в ходу были другие определения: классный. У каждого есть свое Пятикнижие. Было и у нас: «Дерсу Узала», «Последний костер» Федосеева, «Подлеморье» Жигжитова, «Саджо и ее бобры», «Опустевшая хижина» Серой Совы, «Курс N by Е» Рокуэлла Кента и «Я живу в Заонежской тайге» Онегова. Это книга северных красок, неспешных лесных дел, одиночества, встреч с таежными обитателями, книга, к которой можно было бы взять эпиграфом речение блаженного путника Сковороды об одиночестве: «О свобода! О наука!» Для нас это была наука смотреть, любить. Мы замышляли спереть эту книжку из юношеской библиотеки, чтобы брать ее в лес, не боясь повредить ей дождем, огнем костра. Но так и не решились. Зато подолгу держали дома, сдавали, а потом снова брали. Там были и несколько черно-белых фотографий: огарок свечи на окне зимовья, огонь в печи, рыба, сосны.
Прошлым летом случайно набрел на сайт, посвященный ему. Там был адрес. Написал. И уже и не ждал ответа, не переживая особенно: так и должно быть, разве культовые писатели отвечают на письма? И вдруг только что, полчаса назад получил короткое и теплое письмо. Оказывается, Анатолий Сергеевич жил все это время в деревне, а там нет интернета.
А теперь он есть. И у меня — письмо любимого писателя.
Чтение В. Эрна о Сковороде, старце дорог, нечаянно совпало с просмотром «Предела контроля» Джармуша. Возможно, поэтому фильм не вызвал никакого недоумения. Эрн говорит о Сковороде, что у того не было другого языка, кроме символического, таков его дар. Таковы же язык и дар Джармуша. «Предел контроля» окончательно выявил природу его таланта.
А. Лосев в книге «Проблема символа и реалистическое искусство» выстраивает следующую иерархию понятий: аллегория, метафора, знак, символ. Тройка Гоголя — это символ. Вишневый сад — символ. В символе должно быть обобщение, выводящее за пределы вещи. Символ открывает бесконечную смысловую перспективу. И он указывает на нечто такое, чем сам не является. Например, почитание камня как бога. Ну, аллегория, это ясно: басни Крылова. Ослы, соловьи, обезьяны — аллегории глупости, хитрости. Метафора: заря догорает. Знак — в какой-то мере символ или его зародыш. В символе дано «живое отражение действительности».
Вот оно: киллер отправляется на задание. И выполняет его. Вполне заурядная история.
Но между этими двумя событиями — странные дорожные встречи с музыкантами, артистами, направляющими героя, разглядывание картин в музеях, езда в поезде, из окон которого открываются невероятные пейзажи. Бесконечные переходы, гостиницы, лестницы. Молчание. Герой почти не говорит со своими партнерами. И весь фильм помалкивает. Но создается впечатление, что говорит и очень много. Его ходьба, жесты, глаза, утренняя гимнастика в духе цигун, — весьма красноречивы. Только о чем эта речь? Лишь дважды он высказывается определенно: когда слушает фламенко и по его лицу блуждает улыбка, и когда говорит очередной связной, что он — ничей, сам по себе. Здесь — что ни сцена, то метафора, знак, аллегория. Например, голая девица, безуспешно пытающаяся соблазнить героя, — олицетворяет одно из главных препятствий пути: зов плоти. Смотрение картин в галереях — метафора все той же духовной гимнастики. Вечно барражирующий над крышами вертолет — уже, пожалуй, знак всевидящего ока. Герой всегда заказывает две чашечки эспрессо, это не только сигнал для связных, но и что-то еще, возможно, намек на двойственный характер героя: он прежде всего киллер, т. е. тот, кто убивает тело, плоть, но и явно духовный воин, который должен сокрушить и дух врага. Ну, коробки спичек, которыми обмениваются персонажи на протяжении всего фильма, дают россыпь ассоциаций. Тут и взрывоопасность всей затеи, и горючий дух неповиновения, всегда тлеющий в человеке, и реминисценции на прежние работы мастера, на того же «Мертвеца», где постоянно фигурировал табак, и даже мифологические аллюзии — прометеевские, может быть.
