Покинуть Париж и уцелеть - [33]

– Еще чего! – улыбнулась Полина. – Иди, не стой голым передо мной, – она бросила в него подушкой, – а то я начинаю думать о других вещах.

Когда Роман исчез в ванной, Полина подошла к зеркалу и присела на мягкий стульчик перед ним. Медленно, с наслаждением она причесала спутанные волосы, потом, почувствовав прохладу в комнате, вернулась в постель и накрылась одеялом. Мысли в основном крутились вокруг Люка и незаметно перетекли к размышлениям о Марине. Полина представила, как подруга подносит пистолет к виску и дрожащим пальцем нажимает на спусковой крючок. Пуля проходит сквозь голову, вылетев с другой стороны. Тонкая струйка крови течет по щеке, спускается к белой шее. И вот Марина лежит на земле, такая красивая, трагичная и безучастная ко всему, как мраморная статуя Марии Стюарт, на глазах которой все произошло. А рядом с ее телом какой-то человек с удовольствием всматривается, глядя на опущенные веки и приоткрытые губы мертвой женщины. Потом он поворачивается, смотрит в лицо Полине и нежно зовет ее голосом Люка:

– Полина!

Роман настойчиво потряс ее за плечо, она подскочила и тревожно заморгала.

– Я уснула.

– Я уже понял. – Он протянул ей звонящий телефон. – Ответь. Заодно отчитай за столь поздний звонок. Час ночи! Все нормальные люди уже давно спят, – и снова вернулся в ванную.

– Матуа, – безжизненным тоном произнесла она в трубку и замолчала. – Кто? Какой хлеб? А-а, Глеб! Доброй ночи.

Ромашка был встревожен, что передалось Полине, которая немедленно избавилась от вялости и, внимательно сосредоточившись, поднялась на подушках.

– Полина, вспомните, вы пили что-нибудь в гостях у Андрея Адамовича?

– Помню, Шемес налил мне виски…

– Спросите, как она себя чувствует? – в трубке послышался незнакомый голос. – Нет ли у нее болей в животе, тошноты?

– Что случилось? – тревожно спросила Полина.

– А лучше, – настаивал голос, – пусть приезжает. Если и она отравлена, нужно немедленно принимать меры, иначе…

– Глеб! – не на шутку испугалась Полина. – Что происходит?

– Андрея Адамовича отравили.

– Он умер?

Полина быстро подошла к шкафу, взяла джинсы, теплый свитер и кроссовки с нижней полки.

– Еще жив, – ответил Глеб, – но он в реанимации. Сейчас сюда едут его дочь и Алла. Вы также должны приехать на случай, если…

– Я скоро буду, – пообещала она. – Где вы находитесь?

– Не задерживайтесь, – попросил Глеб, назвав адрес клиники.

– Какие прогнозы? Я имею в виду… Андрей Адамович, он выживет?

– Боюсь, что нет. Доктора дают ему еще несколько часов, – ответил Глеб, и Полина ошеломленно замолчала. – Поторопитесь, – напомнил он, закончив разговор.

– И кто эта невоспитанная особь? – поинтересовался Роман, выйдя из ванной, и, заметив мертвенно бледные щеки Полины, быстро подошел к ней. – Что произошло?

– Шемеса отравили.

– Кому это нужно? – недоуменно спросил он, снял с бедер полотенце и отбросил его в сторону.

– Не знаю, но будет жаль, если Шемес заодно прихватит и меня.

– Что ты имеешь в виду?

– То, что, возможно, и я приняла яд, когда была у него в гостях. Так сказать, за компанию.

– Тогда почему ты все еще здесь?! – вскричал Роман и принялся натягивать на влажные ноги брюки, которые сопротивлялись, не желая надеваться. – Черт!

– Успокойся. Если бы меня отравили, симптомы уже проявились бы.

– Сумасшедшая, – выдохнул Роман, схватил Полину за плечи и так крепко прижал к груди, что она застонала.

– Отпусти, – попросила она. – И пожалуйста, останься дома. Я поеду одна.

– Но… Ты меня наказываешь?

– Прошу тебя. – Она опустила голову, не желая видеть на лице Романа обиду. – Я позвоню из клиники, – и быстро вышла из комнаты, оставив любимого мужчину в яростном недоумении.

– Вернись! – послышался его грозный окрик, и Полина не посмела ослушаться. – Если думаешь, что я отпущу тебя одну, то ошибаешься. Дай мне две минуты, чтобы одеться, иначе я последую за тобой в таком виде, – он бесстыдно пошевелил голыми бедрами. – Поверь, тебе будет очень неловко перед докторами, которые будут смотреть на мою волосатую задницу.

Глава 10

– Впервые сталкиваюсь с подобным, – поцокал языком немолодой доктор, до неприличия словоохотливый, с блудливым взглядом и шаловливыми руками, которыми успел погладить не только руку Полины, готовясь взять кровь для анализа, но и ее спину, зад и бедра, а если бы разрешили, то и в джинсы бы залез непременно.

Полина вздрогнула, когда он взял в руки шприц и приблизил иголку к вене.

– Не бойтесь, будет небольно, – хихикнул он, обнажив ряд мелких зубов, похожих на желтые пластмассовые бусинки. – Чем только не травили моих пациентов, но рицином…

– Настолько редкий яд?

– Нет, не редкий. Зато коварный, потому что вызывает симптомы тяжелого пищевого отравления: рвоту, боли внизу живота, потом кровавый понос, судороги, прострацию и смерть. И все же яд не всегда смертелен. Все зависит от его количества и способа попадания в организм. Рицин можно вдохнуть. Ну, или получить в виде инъекции от какого-нибудь доброжелателя. Раньше этот яд втыкали зонтиками в жопы врагов коммунизма.

– Простите… – нахмурилась Полина. – Я не ослышалась?

– Нет, милочка. В конце семидесятых, – доктор с кошачьим удовольствием на лице ударился в историю, – болгарские спецслужбы с помощью рицина избавились от писателя-диссидента Маркова. Похоже, он контактировал с Америкой, однако это неинтересно. Убили его уколом зонтика или выстрелом из него. В общем, когда капсула с рицином, попавшая в тело, растаяла, Марков скончался через четыре часа. Зонтик, кстати, в СССР разработали.