Покидая страну 404 - [14]

На могиле Фани по её распоряжению Павел и Ната установили надгробный памятник Леониду Алексеевичу Иванову, который формально являлся ей совершенно чужим человеком: Лёньку не усыновляли, а сроки опеки и попечительства над ним давным-давно вышли.

На этом окончилась совместная история той, большой и дружной, семьи, и начались собственные истории Маргоши, Сани и Миши.

Операция «Мобилизация». 2015 год

Макс пришёл с работы и не раздеваясь плюхнулся на сундук в прихожей. Опыт нашей почти двадцатилетней семейной жизни подсказывал мне, что стряслось что-то неприятное и более серьёзное, чем прошлогодняя драка, когда на него, импозантного мужчину средних лет в официальном костюме, беспричинно напали трое парней, мало похожих на обычное хулиганьё. В тот раз Макса спас долгий опыт занятий боевым самбо: нападающие огребли впечатляющих люлей, а сам он отделался фингалом под глазом, сбитыми кулаками и разодранными брюками. Сейчас же с виду всё было в порядке — и лицо, и одежда.

— Позвонили из отдела кадров, — произнёс он. — Сказали, что меня и Олежку Каца внесли в списки тех, кому будут выписывать повестки в военкомат. Потрясающая логика! Два человека из трёх тысяч сотрудников выступили против этой грёбаной войны — Олег и я. И повестки приготовили именно для нас, двух евреев, а не для толпы наших истинных патриотов, принадлежащих к титульной нации, которые громче всех кричат в поддержку войны.

В этом месте нужно сделать небольшое отступление и пояснить, что же происходило на тот момент в нашей стране. В июле 2014 года Указом президента было объявлено о проведении частичной мобилизации граждан в связи с вооружённым конфликтом на востоке государства. Однако, даже через семь месяцев после публикации Указа, всё ещё отсутствовали нормативные акты, которые бы регулировали порядок вручения повесток о призыве на воинскую службу во время мобилизации. Это дало огромные возможности для запугивания военнообязанных, наказания неугодных и ограничения передвижений. Повестку могли вручить не только лично мобилизуемому по месту его жительства, но и любому совершеннолетнему члену его семьи, могли сделать это на пограничных пунктах пропуска или остановив машину на трассе. «Сарафанное радио» доносило новости об облавах в жилых массивах, транспорте и больших магазинах. Популярной изуверской практикой стало вручать повестки прямо на рабочем месте — если человек отказывался от получения, то немедленно составлялся акт об отказе от подписи, и за это военнообязанному грозила уголовная ответственность.

Некоторым мужчинам от момента получения этой мерзкой бумажки и до самой отправки в зону вооружённого конфликта даже не удавалось попасть домой. Многие «получатели» шли на военную службу хоть и не с большим желанием, но и не протестуя. А некоторые, как выяснилось, искренне рвались воевать. На тот момент я, к сожалению, ещё не могла трезво оценить глубину расчеловечивания окружающего меня социума.

— Знаешь, что, — заметила я, забирая у мужа куртку. — Давай прямо завтра позвони своему шефу и скажи, что заболел. Я куплю тебе на несколько рабочих дней справку, а ты тем временем вышли почтой заявление об увольнении.

— Маргоша, пожалуйста, не нагоняй панику раньше времени, — раздражённо попросил Макс.

То, что он считает паникой, мы с моим компаньоном Семёном называем оперативным планированием. Благодаря тому, что я умею быстро принимать тактические решения, а Сёмка знает, как придать любой деятельности достаточный запас прочности, наш с ним скромный бизнес в любые времена показывал неплохие результаты. Пока мой супруг ужинал, я созвонилась с нашим юристом Юрчиком и обсудила с ним план действий на случай особого интереса военкомата к Максу.

Телефонный звонок раздался, когда я мыла голову. Обливая всё вокруг водой, я схватила мобильник, на котором высветился номер Макса. После сказанной пары условных фраз этот номер замолчал на долгие полгода, а из мобильного телефона мужа были вынуты не только сим-карта, но и батарейка. Наскоро вытершись и посушив волосы, я сообщила Семёну и Юрию о случившемся и выскочила из дома на морозную улицу. Через два часа Макс был сопровождён в безопасное место и обеспечен новым мобильником и телефонным номером.

Они позвонили мне поздно, позже, чем я ожидала этого звонка. Как один из бывших коллег Макса признался через несколько дней, они пытались вычислить его перемещения по мобильнику. Время и место его последнего звонка они назвали абсолютно верно. А вот дальше… Совершенно удивительно, что они догадались набрать меня только в конце рабочего дня.

— Маргарита Яковлевна? — раздался в трубке вкрадчиво-слащавый голос.

Семён затаил дыхание. Юрчик сделал знак включить громкую связь.

— Да, я вас слушаю.

— Это Андрей, начальник вашего мужа. Мы хотели бы поговорить с Максом, — так же вкрадчиво продолжал голос.

— Ну так наберите его, — предложила я, стараясь дышать ровно. — Вы же знаете его номер.

На том конце возникло замешательство.

— Понимаете, он не отвечает. И вообще он пропал.

— Как пропал? — надеюсь, моё волнение выглядело естественным. — Он утром уехал на работу, звонил мне из офиса, сказал, что у него всё нормально.