Покидая «Марракеш» - [6]

Мы с ребятами уставились друг на друга. Никогда еще не было, чтоб вот так сразу – десятисекундная готовность!

– Ложись! – приказал Энди и кинулся на палубу.

Я готов дать голову на отсечение – до нуля компьютер не досчитал! «Марракеш» прыгнул раньше. Рванул тем самым альтернативным курсом, о котором говорили за обедом навигаторы.

Отсек крутанулся вокруг меня. Я упал, ударился затылком.

Прыжок длится долю секунды. Что происходит в момент, когда заключенная в гиперах энергия освобождается, человеческий мозг не может интерпретировать, поэтому попросту вычеркивает из памяти.

Шея и голова болели. Я привстал, поглядел в иллюминатор. Мгла за бортом стала плотнее. Сквозь нее уже не проглядывали звезды. «Марракеш» в один миг переместился в сердце газопылевой туманности.

– Вот черт! – Скотт глядел на меня круглыми глазами. – У тебя кровь, Джо!

– Надо врача позвать, – проворчал Энди.

– Стоп! Погодите! – я встал на ноги. – Я домой пойду. Не надо врачей… – А потом спросил неожиданно для себя: – Скотти, а ты говоришь со мной сквозь зубы из-за того, что мне подправили память?

Скотт несколько раз открыл и закрыл рот. Потом прошипел:

– Да пошел ты, придурок чокнутый!

И поплелся прочь. А за ним посеменил Энди.

Я же добрался до жилой зоны на монорельсе в компании техников из другой бригады. Мы обсудили поспешный прыжок «Марракеша», поговорили об инциденте. Кто-то сказал, мол, если всех бросили на ускоритель частиц, значит, скоро случится большой «Бум!».

Лиза была без сознания. Лежала на полу возле кровати. Ей не хватило совсем немного времени, чтобы лечь и закрепиться ремнями. И почему мы прыгнули, не дождавшись конца отсчета?

Врачей все-таки пришлось позвать.

Мне уже доводилось бывать в «красной зоне». Причем – не единожды.

Понимание снизошло на меня ночью.

– Чего не спишь? – буркнула Лиза.

– Сплю! – соврал я, глядя в потолок.

Она прижалась лицом к моему плечу и засопела.

Я же лихорадочно пытался вспомнить. Перед глазами мелькали кабели и трубы, пестрящие красными метками. Что я там забыл? «Красная зона»… Глаза анонима отражают свет фонаря. Множество глаз множества анонимов… Да когда же это было со мной? В какой-то другой жизни…

Мне было страшно. Мне было тревожно. Простынь подо мной стала влажной от пота. И в какой-то миг показалось, будто я лежу, точно стейк на раскаленной решетке.

Я выскользнул из постели. Натянул шорты, футболку, старые кроссовки. Вышел в коридор.

Повсюду сиял яркий свет. Это для нашей смены сейчас – ночь, на самом деле «Марракеш» не спит никогда. На меня никто не обратил внимания, пару раз я ответил на приветствия, и все. Спустился на уровень, где недавно ремонтировал вентиляционную подсистему. Открыл шкаф, спрятанный между шпангоутами. Отыскал среди инструментов фонарь.

Втискиваясь в техтоннель, я подумал, что наверняка измажусь с ног до головы, а потом придется идти через жилую зону в неприглядном виде. Но вернуться назад я почему-то не мог. Не мог – и точка.

Я включил фонарь и пополз, сбивая колени, вперед.

Аноним ждал на границе «красной зоны». Я спросил, приблизившись:

– Ты знаешь, что я делал у вас?

Аноним склонил покрытую гибкими хитиновыми пластинами голову, очевидно, прислушиваясь. Я не знаю, зачем существу, которое обходится без скафандра в космосе, органы чувств. Не было у людей никакой информации об анонимах. Мы даже понятия не имели, как их называть.

– Ты понимаешь меня? – членораздельно проговорил я.

Аноним открыл рот. Его зубы были острыми и как будто выточенными из хромированной стали. Я даже испугался.

– Пришел за мной? – спросил аноним.

Я отпрянул. Голос существа был скрипучим и высоким. Голос не человека, а инопланетянина, чье горло едва-едва справляется с простыми словами.

– Ты – мой папа? – спросил аноним.

Что за ерунда? Я только в кошмарном сне могу быть… твоим папой.

На чип пришло эсэмэс. Я перевел взгляд с существа на оживший наладонный экран. «Куда собрался? Вернись в жилую зону. Алан». Я не сразу осознал смысл простого сообщения, мне чудилось, что сумрак стал сгущаться, грозя задушить.

– Заберешь меня? – вновь проскрипел аноним.

Куда заберу? Зачем заберу?

Почему ты говоришь, точно подкидыш из детдома? Ты не можешь быть моим сыном или дочерью, потому что в противном случае тебе меньше одного года от роду. Потому что мы с Лизой – люди, а ты – инопланетянин!

Я стал пятиться. Прочь от «красной зоны». Сидящий на ее границе аноним скрылся в темноте. Лишь его глаза какое-то время мерцали вдали, отражая свет фонаря.

– Заберешь меня? – прозвучало эхом.

Утром нас опять отправили в бустер синхротрона. На всех приборах были зеленые огни, шеф Гаррель ходил довольный, расстегнув комбез до пупа.

– Жахнем ускорителем, и сразу – по гиперам, вперед и с песней, – сообщил он нам во время перекура.

– Чтоб убежать от черной дыры, далеко сигать придется, – проговорил охочий до бесед во время перекуров Скотт.

Гаррель покачал головой.

– Не черная дыра, а микрочерная дыра… – пробурчал он с видом знатока. – Шлепнем сгусток массой в две-три земных… И отступим, насколько сможем – на световой год или на половину… – шеф с наслаждением затянулся. – Это не суть важно. Газ и пыль потянутся к созданной нами массе, и через тысячу-другую лет внутри этой туманности засияет солнышко.